ArticlePDF Available

Bioneuroconstitutionalism and Dignity: Theoretical Foundations, Dialogue of Ethical and Legal Requirements and Prospects for Interaction (Part II). Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 6, pp. 5—31. (In Russ.)

June 2022
Journal of Russian Law 26(6):5—31

June 2022
26(6):5—31

DOI:10.12737/jrl.2022.059

Authors:

Novosibirsk State University

The article examines bioconstitutionalism and neuroconstitutionalism as theoretical and constitutional-legal categories in modern multifaceted jurisprudence; scientific approaches to understanding dignity in bioethics, bio-law and neuro-law, its role in the formation of the humanistic, existential and bioethical core of modern bioneuroconstitutionalism; conceptual, international legal and constitutional aspects of the formation of a complex meta-legal and intersectoral institution of bioneuroconstitutionalism. The author undertakes the research to critically evaluate the ethical and legal foundations of bio-law and neu-rolaw; it reveals the problem of the limits and significance of the constitutionalization of bio-rights and neuro-rights in the modern doctrine of constitutionalism and human rights. The aim in this article is to study the meaning and prospects of the formation of bioneuroconstitutionalism as a legal dialogue focused on new human rights (biosocial and bioethical living creatures) between human dignity and human personality, on the one hand, and the achievements of bioethics, biomedicine, and neuroscience, on the other hand. The article considers dignity as a humanistic, existential, and bioethical core in the structure of bioneuroconstitutionalism. Part II of the article analyzes the problem concerning: individual’s bioethical integrity and the right to new rights in the bioneurosphere; functions of human dignity in bioneuroconstitutionalism, i.e. the role in promoting cultural diversity, ensuring human vulnerability, the principle of human solidarity, justifying new human rights, bioethical well-being, genetic equality; and dignity as a universal principle of global and national bioethics and biomedicine. The article also proposes the discussion of the concept of “cognitive dignity” in neuroethics and neurolaw. The author uses the discursive approach and critical rationalism in legal research, methods of dialectics, legal hermeneutics, and legal engineering, which allow to reveal the legal, biosocial, and bioethical nature of human dignity and constitutionalism in the context of the risks associated with posthumanism and transhumanism. The conclusions are: the nature of bioconstitutionalism and neuroconstitutionalism is formed under the influence of the ideas of bioethics, posthumanism and transhumanism, new bioneurotechnologies; it involves the creation of regulatory requirements and restrictions for the use of such technologies, as well as for the establishment, guarantee and possible constitutionalization of new bioethical and neuroethical human rights.

Content uploaded by Igor Kravets

Content may be subject to copyright.

УДК 342.7:341.231.4:340.5

DOI: 10.12737/jrl.2022.059

Бионейроконституционализм и достоинство:

теоретические основы, диалог этических и юридических требований

и перспективы взаимодействия (часть II)

Игорь Александрович Кравец

Новосибирский национальный исследовательский государственный университет, Новоси-

бирск, Россия, kravigor@gmail.com, https://orcid.org/0000-0001-5291-7177

Аннотация. В статье рассматриваются биоконституционализм и нейроконституционализм

как теоретические и конституционно-правовые категории в современной многоплановой юрис-

пруденции; анализируются научные подходы к пониманию достоинства в биоэтике, биоправе и

нейроправе и его роль в формировании гуманистического, экзистенциального и биоэтического

ядра современного бионейроконституционализма; исследуются концептуальные, международ-

но-правовые и конституционные аспекты становления комплексного метаправового и межот-

раслевого института бионейроконституционализма. Критически оцениваются этические и пра-

вовые основы биоправа и нейроправа; выявляется проблема пределов и значения конституцио-

нализации биоправ и нейроправ в современной доктрине конституционализма и прав человека.

Цель статьи — раскрыть значение и перспективы формирования бионейроконституцио-

нализма как юридического и ориентированного на новые права человека (биосоциального и

биоэтического живого существа) диалога между человеческим достоинством и правосубъ-

ектностью человека, с одной стороны, и достижениями биоэтики, биомедицины и нейрона-

уки — с другой. «Достоинство» рассматривается как гуманистическое, экзистенциальное и

биоэтическое ядро в структуре бионейроконституционализма.

В части II статьи анализируются проблема биоэтической целостности личности и право на

новые права в бионейросфере; функции человеческого достоинства в бионейроконституцио-

нализме: роль в продвижении культурного многообразия, обеспечения человеческой уязви-

мости, принципа человеческой солидарности, обоснования новых прав человека, биоэтиче-

ского благополучия, генетического равноправия; достоинство как всеобъемлющий принцип

глобальной и национальной биоэтики и биомедицины. Предлагается для обсуждения поня-

тие «когнитивное достоинство» в нейроэтике и нейроправе.

Использованы дискурсивный подход и критический рационализм в правовых исследованиях,

методы диалектики, юридической герменевтики и правовой инженерии, которые позволяют

раскрывать правовую, биосоциальную и биоэтическую природу человеческого достоинства

и конституционализма в контексте рисков, связанных с постгуманизмом и трансгуманизмом.

Выводы: природа биоконституционализма и нейроконституционализма формируется под

влиянием идей биоэтики, постгуманизма и трансгуманизма, новых бионейротехнологий; она

предполагает создание нормативных требований и ограничений для использования таких

технологий, а также для установления, гарантирования и возможной конституционализации

новых биоэтических и нейроэтических прав человека.

Ключевые слова: биоконституционализм, достоинство, dignitatis humanae, нейроконсти-

туционализм, нейроправо, биоправо, правовая биомедицина, биоэтика, права человека, до-

стоинство и права пациента

Для цитирования. Кра вец И. А. Бионей рок онс т итуцио нализм и достои нств о: теор е тиче-

ские основы, диалог этических и юридических требований и перспективы взаимодействия

(часть II) // Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6. С. 5—31. DOI: 10.12737/jrl.2022.059

ГОСУДАРСТВО И ПРАВО В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ:

ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 66

Bioneuroconstitutionalism and Dignity:

Theoretical Foundations, Dialogue of Ethical and Legal Requirements

and Prospects for Interaction (Part II)

Igor A. Kravets

Novosibirsk State University, Novosibirsk, Russia, kravigor@gmail.com, https://orcid.org/0000-

00 01-5291-7177

Abstract. The article examines bioconstitutionalism and neuroconstitutionalism as theoretical

and constitutional-legal categories in modern multifaceted jurisprudence; scientific approaches to

understanding dignity in bioethics, bio-law and neuro-law, its role in the formation of the humanistic,

existential and bioethical core of modern bioneuroconstitutionalism; conceptual, international legal

and constitutional aspects of the formation of a complex meta-legal and intersectoral institution of

bioneuroconstitutionalism. The author undertakes the research to critically evaluate the ethical and

legal foundations of bio-law and neu-rolaw; it reveals the problem of the limits and significance of the

constitutionalization of bio-rights and neuro-rights in the modern doctrine of constitutionalism and

human rights.

The aim in this article is to study the meaning and prospects of the formation of bioneuroconstitutionalism

as a legal dialogue focused on new human rights (biosocial and bioethical living creatures) between

human dignity and human personality, on the one hand, and the achievements of bioethics, biomedicine,

and neuroscience, on the other hand. The article considers dignity as a humanistic, existential, and

bioethical core in the structure of bioneuroconstitutionalism.

Part II of the article analyzes the problem concerning: individual’s bioethical integrity and the right to

new rights in the bioneurosphere; functions of human dignity in bioneuroconstitutionalism, i.e. the role

in promoting cultural diversity, ensuring human vulnerability, the principle of human solidarity, justifying

new human rights, bioethical well-being, genetic equality; and dignity as a universal principle of global

and national bioethics and biomedicine. The article also proposes the discussion of the concept of

“cognitive dignity” in neuroethics and neurolaw.

The author uses the discursive approach and critical rationalism in legal research, methods of

dialectics, legal hermeneutics, and legal engineering, which allow to reveal the legal, biosocial, and

bioethical nature of human dignity and constitutionalism in the context of the risks associated with

posthumanism and transhumanism.

The conclusions are: the nature of bioconstitutionalism and neuroconstitutionalism is formed under

the influence of the ideas of bioethics, posthumanism and transhumanism, new bioneurotechnologies;

it involves the creation of regulatory requirements and restrictions for the use of such technologies,

as well as for the establishment, guarantee and possible constitutionalization of new bioethical and

neuroethical human rights.

Keywords: bioconstitutionalism, dignity, dignitatis humanae, neuroconstitutionalism, neuro-law,

bio-law, legal biomedicine, bioethics, human rights, dignity and patient rights

For citation. Kravets I. A. Bioneuroconstitutionalism and Dignity: Theoretical Foundations,

Dialogue of Ethical and Legal Requirements and Prospects for Interaction (Part II). Journal of

Russian Law, 2022, vol. 26, no. 6, pp. 5—31. (In Russ.) DOI: 10.12737/jrl.2022.059

Посвящается светлой памяти моей мамы

Человеческое достоинство как

гуманистическое, экзистенциаль-

ное и биоэтическое ядро бионей-

роконституционализма: место и

функции. Как область исследова-

ния человеческое достоинство явля-

ется точкой научного роста и расши-

ряющимся полем познания, многие

ученые занимаются его философ-

скими, правовыми, медицинскими

и эмпирическими аспектами. В об-

ласти этики достоинство нередко

рассматривается как абсолютная и

объективированная ценность1 или

как добродетель с множественным

смыслом2, которая тем не менее мо-

жет иметь уровни и сферы экзи-

С м. : Koln ai A. Dignity // Philosophy. 1976.

Vol. 51. No. 197. P. 251.

2 С м. : Gallagher A. Dignity as a virtue:

appreciating ambiguity // Nursing Ethics.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 7

стенциальной «работы» и восприя-

тия. В области прав человека и кон-

ституционализма, как и конститу-

ционного права в целом, достоинство

человека претендует на статус веду-

щей (или высшей) конституционной

ценности, гуманистического ориен-

тира для других отраслей права и

конституционного правосудия, ко-

торый призван усилить эффект за-

щиты или охраны прав человека3.

Попытка увидеть в достоинстве че-

ловека базовое начало упрочения

духовности и демократической пра-

вовой государственности при фор-

мулировании концепции «нацио-

нальной идеи» (В. В. Невинский)4 в

российской юриспруденции вполне

согласуется со стратегическими це-

лями достижения биоэтического

благополучия, основанного на чело-

веческом достоинстве как ключевом

принципе в биоэтике и биомедицине.

Место человеческого достоин-

ства в биоэтике и биомедицине:

право на целостность личности и

право на новые права. Исследова-

ния о достоинстве в биомедицине и

биоэтике связаны с четырьмя уров-

нями (сферами) исследовательского

интереса; каждый из таких уровней

(сфер) основывается на двухсторон-

нем взаимодействии: достоинства с

философией и этикой, с одной сто-

роны; достоинства с эмпирической

практикой врачей и пациентов, с

другой стороны. Первая сфера ис-

следовательского интереса пред-

ставляет собой этико-философское

2009. Vol. 16. Iss. 2. P. 145—146. DOI:

10.1177/0969733008100074.

3 С м. : Kravets I. A. “Homo dignus”, the

legal status of individual and modern

constitutionalism (Russian, comparative and

international context) // Journal of Siberian

Fedederal University. Humanities and Social

Sciences. 2021. Vol. 14. Iss. 5. P. 623. DOI:

10.17516/19 97-1370-0747.

См.: Невинский В. В. Конституция Рос-

сийской Федерации и достоинство человека

(воспоминание о будущем) // Конституци-

онное и муниципальное право. 2013. № 11.

С. 48—54.

объяснение человеческого достоин-

ства как качества человека среди

других живых существ: какая су-

ществует основа у достоинства и

какие свойства (качества) достоин-

ства имеют теоретическое значе-

ние и оказывают влияние на меди-

цинскую помощь и политику в обла-

сти биоэтики и здравоохранения5, а

также какие функции достоинство

позволяет реализовывать по отно-

шению к правам человека и правам

пациента

. Вторая сфера — эмпири-

ческие исследования, содействую-

щие выяснению значения достоин-

ства в жизненном опыте пациентов

и медицинских работников, при осу-

ществлении государственной поли-

тики в сфере биомедицины, биотех-

нологий7. Третья сфера — практико-

ориентированные работы, в которых

предлагается та или иная стратегия

уважения достоинства в профессио-

нальной медицинской практике, при

реализации различных биотехноло-

гий, а также в структурах органи-

заций и систем здравоохранения8.

Четвертая сфера — исследование

таксономии нарушений человече-

ского достоинства в сфере биомеди-

цины и здравоохранения (в резуль-

тате грубости, безразличия, снис-

См.: Human dignity and bioethics: Essays

commissioned by the President’s Council on

Bioethics. Washington, DC, 2008.

См.: Крав ец И. А. Homo Dignus в фило-

софском и правовом дискурсе: человеческое

достоинство и философия конституциона-

лизма // Вопросы философии. 2020. № 2.

С. 26—37.

7 См .: Chochinov H. M. Dignity-Conserving

Care — A New Model for Palliative Care:

Helping the Patient Feel Valued // JAMA.

2002. Vol. 287. No. 17. P. 2253—2260. DOI:

10.1001/jam a.287.17.2253.

8 С м .: Gallagher A., Li S., Wainwright P.,

Jones I. R., Lee D. Dignity in the care of

older people: A review of the theoretical and

empirical literature // BMC Nursing. 2008.

Vol. 7. P. 11. DOI: 10.1186/1472-6955-7-11;

Jacobson N., Silva D. S. Dignity Promotion and

Beneficence // Bioethical Inquiry. 2010. Vol. 7.

P. 365—372.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 68

хождения, увольнения, игнориро-

вания, зависимости, вторжения,

объективации, ограничения, наве-

шивания ярлыков, презрения, дис-

криминации, отвращения, презре-

ния и отвержения)9.

С позиций отечественной науч-

ной юриспруденции признание за

человеческим достоинством харак-

тера конституционной ценности

(взгляды Н. С. Бондаря

, В. И. Крус-

са11) требует более ясного понима-

ния сочетания моральных и пра-

вовых, универсальных и куль-

турно обусловленных компонентов

в сложной и многоплановой катего-

рии, какой является достоинство.

Достоинство человеческой лично-

сти как конституционная ценность

пока не является правовым прин-

ципом в рамках российской биоэти-

ческой юриспруденции (с позиций

действующего законодательства).

Этот вопрос требует решения (воз-

можно, конституционализации и

юридизации человеческого досто-

инства как принципа биоконститу-

ционализма и нейроконституцио-

нализма) с учетом важного аспекта

соотношения морально-этического

и правового в человеческом досто-

инстве. По мнению Г. А. Гаджиева,

«юридические нормы более эф-

9 С м. : Jacobson N. Dignity Violation in

Health Care // Qualitative Health Research.

2009. Vol. 19(11). P. 1536—1547; Jacobson N.

A taxonomy of dignity: a grounded theory

study // BMC International Health and

Human Rights. 2009. Vol. 9. DOI: 10.1186/1472-

698X-9-3.

10 См .: Бон дар ь Н. С. Конституционная ка-

тегория достоинства личности в ценностном

измерении: теория и судебная практика //

Конституционное и муниципальное право.

2017. № 4. С. 19—31.

11 Н. С. Бондарь и В. И. Крусс полагают,

что человеческое достоинство является

«универсальной и абсолютной конституци-

онной ценностью» и выступает «важнейшей

характеристикой правового статуса лично-

сти в России». См.: Комментарий к Консти-

туции Российской Федерации / под ред.

В. Д. Зорькина. М., 2013. С. 209—210.

фективны в отношениях, в кото-

рых люди индифферентны друг

к другу», что вряд ли может быть

оправдано для человеческого до-

стоинства как правового принципа.

В то же время автор замечает, что

«для правовой реальности важно

найти меру юридизации этических

по своей природе ценностей»

; ко

нечно, достоинство — это сложный

клубок этико-правовых, биосоци-

альных, биоэтических, культурно-

исторических компонентов. Следо-

вательно, с позиций современного

биоконституционализма юридиза-

ции подвергаются различные ком-

поненты человеческого достоинства

и поиск надлежащей меры между

ними — важная задача междисци-

плинарных исследований. Для этого

есть основания в природе достоин-

ства как категории: наличие юри-

дического полиморфизма13, ком-

плексности и полисемантичности14.

Многоплановый характер взаи-

моотношений человеческого досто-

инства и биоэтики находится в поле

пристального внимания междуна-

родных исследователей (отечествен-

ных и зарубежных). Один из соре-

дакторов биоэтического журнала

“Cambridge Quarterly of Healthcare

Ethics” утверждала во введении к

книге о достоинстве в XXI в., что

«регулярно и все чаще сталкива-

ется с понятием достоинства»; раз-

личные подходы к данной теме, по ее

мнению, отражают и «попытки раз-

решить реальные моральные ди-

леммы в сфере здравоохранения»,

12 Гаджиев Г. А. Онтология права: кри-

тическое исследование юридического кон-

цепта действительности. М., 2013. С. 115.

13 С м .: Кравец И. А. Достоинство лично-

сти: диалог теории, конституционных норм,

международных регуляторов и социальной

реальности // Журнал российского права.

2019. № 1. С. 111—128.

14 С м. : Крылатова И. Ю. Отдельные ас-

пекты достоинства личности через призму

реализации стратегии национального раз-

вития России // Конституционное и муни-

ципальное право. 2016. № 9. С. 32—34.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 9

и создание «весьма сложных теоре-

тических работ»15 . В российских ис-

следованиях правомерно ставится

вопрос о достоинстве как основании

конституционной правосубъектно-

сти граждан в условиях геномной

медицины

, хотя конституционные

тексты современных государств

пока только подходят к пониманию

данной функции человеческого до-

стоинства и, возможно, в будущем

(включая Конституцию России) бу-

дут закреплять такое предназна-

чение, оперируя человеческим до-

стоинством как фундаментальным

юридическим и биосоциальным ос-

нованием для конституционной и от-

раслевой правосубъектности. В де-

батах о человеческом достоинстве

и его роли в биоэтике и нейроэтике

нет победителей и проигравших17;

они углубляют наши знания и соз-

дают условия для понимания чело-

веческого достоинства как когни-

тивного достоинства.

Л. Витгенштейн в философских

исследованиях писал: «Значение

слова — это то, что объясняется объ-

яснением значения». И продолжал,

раскрывая смысл первой фразы:

«Если вы хотите понять употребле-

ние слова “значение”, поищите то,

что называется объяснениями зна-

чения»18 . Значение словосочетания

15 K us hn e r T. Foreword // Schroede r D.,

Bani-Sadr A. H. Dignity in the 21

Century:

Middle East and West. Springer, 2017. P. VII—

VIII.

См.: Романовский Г. Б. Конституцион-

ная правосубъектность граждан в условиях

геномной медицины // Вестник Пермского

университета. Юридические науки. 2017.

Вып. 37. С. 262—263. DOI: 10.17072/1995-4190-

2017-37-260-271.

17 По мнению исследователей, дебаты

имеют длинную и важную роль в истории.

См: Kushner T., Palchik G. Introducing “The

Great Debates” // Cambridge Quarterly of

Healthcare Ethics. 2021. Vol. 30. Iss. 4. P. 562.

DOI: 10.1017/S0963180121000189.

18 См .: Wittgenstein L. Philosophical

Investigations. Transl. by G. E. M. Anscombe.

3rd ed. Oxford, 1986. P. 149.

«человеческое достоинство» в био-

этике имеет несколько вариаций,

которые выявляются благодаря

множественности ролей, которые

играет человеческое достоинство, а

функция, по утверждению ученого,

«должна выявляться при опериро-

вании словом». Поэтому далее оста-

новимся на ролевых функциях че-

ловеческого достоинства в биоэтике.

Человеческое достоинство участ-

вует во многих биоэтических дис-

куссиях, однако ключевое значение

этого качества человеческой лично-

сти заключается в том, что оно тес-

ным образом связано с уязвимостью

человека в биоэтике и биомедицине

перед техническими возможно-

стями биотехнологий, а теперь уже

и нейротехнологий. Усиленная вер-

сия места достоинства человеческой

личности утверждает, что именно в

дебатах о биоэтике «можно найти

больше явных ссылок на человече-

ское достоинство, чем практически

в любом другом контексте»19 . Р. Ан

дорно указывает на двойную роль

человеческого достоинства в био-

этике. Первая функция — это роль

всеобъемлющего политического

принципа или основной и руково-

дящей роли для нормативной базы,

регулирующей биомедицинские во-

просы. Вторая функция — выпол-

нение роли морального принципа в

сфере ухода за больными; она отра-

жает более конкретное и контекст-

но-зависимое понимание пациента

как личности

. Интерес к человече-

скому достоинству неизменно возра-

стает с появлением новых областей

исследований и, в частности, нейро-

этики, несмотря на то что Р. Мак-

19 См.: Düwell M. On the border of life

and death: human dignity and bioethics //

The Cambridge Handbook of Human

Dignity: Interdisciplinary Perspectives. Ed.

by M. Düwell, J. Braarvig, R. Brownsword,

D. Mieth. Cambridge, 2014. P. 526.

20 См . : Andorno R. The dual role of human

dignity in bioethics // Medicine, Health Care

and Philosophy. 2013. Vol. 16. Iss. 4. P. 967—973.

DOI: 10.1007/s11019-011-9373 -5.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 610

лин в 2003 г. утверждала, что досто-

инство — это «бесполезное понятие

в биоэтике», поставив под сомнение

полезность данного понятия для

этического анализа медицинской

деятельности21. Нейроэтика и появ-

ление нейроправа приводят к разра-

ботке понятия когнитивного досто-

инства, которое призвано выполнять

функцию гарантирования и верифи-

кации умственных способностей че-

ловека, их сохранности от научных и

технических рисков и защиты от не-

правомерных посягательств со сто-

роны нейронауки и нейротехноло-

гий. Ряд ученых предлагают идти

дальше и обсуждают, насколько по

лезную роль может играть челове-

ческое достоинство «в решении эко-

логических проблем, как концепция,

которая учитывает экологическое

понимание человечности»22 .

Представляется важным призна-

вать креативную и генеративную

роль достоинства в биоэтике и ней-

роэтике, в современной доктрине

прав человека для целей создания

бионейроконституционализма и но-

вых видов прав в области бионейро-

технологий и бионейромедицины.

Биоэтика и ее новое ответвление —

нейроэтика указывают на новые

риски для человеческого достоин-

ства перед лицом бионейротехноло-

гий. Поэтому правомерным сообра-

жением будет сомнение в том, что в

рамках биоконституционализма и

нейроконституционализма мы мо-

жем ограничиться только двумя

ролями человеческого достоинства

(о них говорит Р. Андорно) в рамках

биоэтики.

В понимании функций человече-

ского достоинства в биоэтике и ней-

роэтике заложено стремление со-

21 См.: Macklin R. Dignity is a useless

concept // British Medical Journal. 2003.

Vol. 327. P. 1419—1420. DOI: 10.1136/

bmj.327.7429.1419.

22 Townsend D. L. The Place of Human

Dignity in Environmental Adjudication //

Oslo Law Review. 2016. Iss. 1. P. 27—50. DOI:

10 . 5 6 17/o s l a w 3 9 4 6 .

хранить целостность человеческой

природы. Право и права призваны

гарантировать целостность и одно-

временно развитие человеческого

потенциала. Право на целостность

включает право на физическую и

моральную целостность, право на

экзистенциальное развертывание

человеческого достоинства, право на

генетическую целостность и право

на когнитивную целостность-непри-

косновенность. Достоинство претен-

дует быть исходной точкой для по-

нимания целостности личности. На

юридическом языке это означает,

что человеческое достоинство слу-

жит основанием для формирова-

ния права на целостность лично-

сти. Данное право юридически не

оформлено, и пока скорее всего его

следует рассматривать как мораль-

ное право. С позиций теории право-

субъектности право на целостность

личности сродни праву на права, ко-

торое означает и право быть субъ-

ектом права, и право быть творцом-

реализатором своих прав в пуб-

личном пространстве и в частной

сфере. Оно формирует представле-

ние о взаимоотношениях человека

с иными существами, о его правах

по отношению как к другим людям,

так и к другим живым существам.

По мнению американского профес-

сора, «идея человеческого достоин-

ства не только помогает защищать

теорию индивидуальных прав, но

также дает представление о досто-

инстве человеческого рода»23.

Человеческое достоинство и

культурное многообразие

Первая роль. Человеческое досто-

инство как универсальное свойство

человечества и индивидуализиро-

ванное качество отдельной лично-

сти с культурным и историческим

контекстом участвует в поддержа-

нии и продвижении уважения куль-

турного многообразия. Уважение

культурного разнообразия стало ча-

стью интернационального словаря

23 Kateb G. Human Dignity. Cambridge,

2011. P. 5.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 11

глобальной биоэтики; оно призна-

ется одним из несомненных дости-

жений в биоэтической глобалисти-

ке24, хотя весьма трудно найти взаи-

моприемлемую грань того, «как ува-

жение к культурному разнообразию

должно располагаться в тонком ба-

лансе между универсализмом и пар

тикуляризмом»

. Более того, звучит

призыв не игнорировать, а утверж-

дать нормативную роль биоэтики, в

то время как «внедрение идеи ува-

жения культурного разнообразия в

биоэтику наталкивается на ряд кон-

цептуальных и эмпирических огра-

ничений», которые могут приво-

дить к подрыву нормативности био-

этики26. Следовательно, в дебатах

о природе биоэтики вопрос о том, в

какой степени принятие биоэтиче-

ских решений должно включать не

только знание, но и уважение вопро-

сов культурного разнообразия лю-

дей, остается в значительной степени

спорным. Международное мягкое

право в данной сфере признает прин-

цип уважения культурного разнооб-

разия. Так, Всеобщая декларация о

биоэтике и правах человека 2005 г.

формулирует 15 общих принципов

для принятия решений и практики

в области биоэтики. В статье 12 пред-

ставлен принцип уважения культур-

ного разнообразия и плюрализма:

«Следует уделять должное внима-

24 См.: Have H. ten, Neves M. D. C. P.

Dictionary of Global Bioethics. Springer

Nature Switzerland AG, 2021. P. 375—376;

Tosam M. J. Global bioethics and respect

for cultural diversity: how do we avoid

moral relativism and moral imperialism? //

Medicine, Health Care and Philosophy. 2020.

Vol. 23. Iss. 4. P. 611—620. DOI: 10.1007/s11019-

020-09972-1.

25 Have H. ten, Gordijn B. The diversity

of bioethics // Medicine, Health Care and

Philosophy. 2013. Vol. 16. Iss. 4. P. 635—637.

DOI: 10.1007/s11019-013-9505-1.

26 См .: Bracanovic T. Respect for cultural

diversity in bioethics. Empirical, conceptual

and normative constraints // Medicine,

Health Care and Philosophy. 2011. Vol. 14. Iss. 3.

P. 229—236. DOI: 10.1007/s11019-010-9299-3.

ние важному значению культурного

разнообразия и плюрализма. Вместе

с тем эти соображения не должны

использоваться в качестве предлога

для ущемления человеческого до-

стоинства, прав человека и основ-

ных свобод, а также в ущерб прин-

ципам, изложенным в настоящей Де-

кларации, и не должны ограничивать

сферу применения этих принципов».

Существует опасность продвижения

принципа уважения культурного

многообразия под эгидой «биоэтиче-

ского империализма» (или «мораль-

ного империализма»); обнаруживая

дихотомию «навязывание — при-

нятие» принципов биоэтики, в том

числе уважения культурного мно-

гообразия, отметим, что сторонники

такого подхода — как модели проли-

ферации — в значительной степени

упрощают потребность научного и

публичного обсуждения проблемы.

Оптимален подход, согласно кото-

рому «право биоэтики» будет вклю-

чать три или четыре уровня регули-

рования и территориальной локации

(универсальный международно-пра-

вовой, наднациональный в пределах

регионального сотрудничества и ин-

теграционных объединений, внутри-

государственный, субтерриториаль-

ный — в частности, субфедератив-

ный или региональный в пределах

национальной юрисдикции).

Достоинство и человеческая уяз-

вимость

Вторая роль. Человеческое до-

стоинство формирует специальные

требования к содержанию и значе-

нию принципа человеческой уязви-

мости и личной неприкосновенно-

сти перед новыми бионейротехно

логиями. Социальный фон возник-

новения биоэтики (с этим согласятся

те, кто знаком с ее историей) сопро-

вождался серией «публичных скан-

далов неэтичных экспериментов над

уязвимыми группами американ-

ского общества» в 1970-х гг.27 В со-

27 См.: Religious Perspectives on Human

Vulnerability in Bioethics. Ed. by J. Tham,

A. Garcia, G. Miranda. Dordrecht; Heidelberg;

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 612

временной биоэтике уязвимость (не-

смотря на то что это слово обладает

излишней утонченностью) рассма-

тривается как «уменьшенная ав-

тономия», отсутствие полного кон-

троля как в отношении социальных

и жизненных условий развертыва-

ния человеческого достоинства, так

и по отношению к инвалидности,

несчастным случаям и другим си-

туациям. С позиций теологической

(христианской) этики, как утверж-

дает Дж. Кинэн28, этика уязвимо-

сти развивается из предпосылки

“imago Dei” (подобия Бога) человече-

ского достоинства; именно оно может

обеспечить основу для этики добро-

детели, которая «ориентирует нас на

правильное реагирование на совре-

менные вызовы»; человеческое до-

стоинство основывается на челове-

ческих возможностях, а его уязви-

мость требует признания и культи

вирования таких добродетелей, как

смирение, бдительность, милосердие

и гостеприимство.

В дальнейшем на международ-

ном уровне и в национальном зако-

нодательстве принцип человеческой

уязвимости и личной неприкосно-

венности стал проникать в сферу

права как новый принцип биоэтики,

который с позиций методологиче-

ского плюрализма требует в каче-

стве дополнительного анализа «уяз-

вимости с разных религиозных то-

чек зрения»29. Независимо от того,

признаем мы теологическую и свет-

N. Y.; L., 2014. P. 1—7. DOI: 10.1007/978-94-017-

8736-9.

28 См .: Keenan J. F. Linking Human

Dignity, Vulnerability and Virtue Ethics //

Interdisciplinary Journal for Religion

and Transformation in Contemporary

Society. 2020. Vol. 6. Iss. 1. P. 56—73. DOI:

10.30965/23642807-00601004.

29 См . : Th am J. Introduction: The Principle

of Vulnerability: Meeting Ground of Six

Religions // Religious Perspectives on Human

Vulnerability in Bioethics. Ed. by J. Tham,

A. Garcia, G. Miranda. Dordrecht; Heidelberg;

N. Y.; L., 2014. P. 2. DOI: 10.1007/978-94-017-

8736-9_1.

скую или только светскую, ослож-

ненную культурными факторами,

связь между достоинством и лично-

стью человека, в современной био-

этике весьма устойчивым и заслу-

живающим поддержки является

обсуждение вопроса о взаимозави-

симости человеческого достоинства

и уязвимости как принципов био-

этики, в том числе при предоставле-

нии медицинской помощи и заботы

в конце жизни человека

. Биоэтика

формировалась как область знаний,

в которой господствуют методоло-

гический плюрализм и множество

исследовательских программ, свя-

занных между собой общими прин-

ципами, которые вырабатывались

для парадигмального обсуждения

человеческой жизни и смерти, чело-

веческой репродукции перед техно-

логическими новшествами и дости-

жениями, человеческой генетики,

улучшения человеческой природы,

заботы о человеке на различных ци-

клах жизненного пути в рамках как

общего, так и паллиативного здраво-

охранения. Биоэтика стала воспри-

ниматься как междисциплинарная

область знаний, в которой (или с уча-

стием которой) формируются этиче-

ские воззрения на различные обла-

сти человеческой деятельности со-

вместно с иными дисциплинами (на-

пример, правом, науками о жизни,

теологией, философией, медици-

ной). М. Дювелл указывает, что не-

обходимо признавать существова-

ние условий, благодаря которым био-

этика выступает легитимной акаде-

мической дисциплиной, создающей

моральные стандарты обсуждения и

решения актуальных для общества

проблем

, однако такие условия ме-

няются в современном взаимозави-

30 См.: Muñoz Terrón J. M. Vulnerable

Dignity, Dignified Vulnerability: Intertwining

of Ethical Principles in End-of-Life Care //

International Journal of Environmental

Research and Public Health. 2021. Vol. 18.

No. 2. P. 482. DOI: 10.3390/ijerph18020482.

31 См.: Düwell M. Bioethics: Methods, theories,

domains. L.; N. Y., 2013. P. 1—11.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 13

симом мире. Пандемия СOVID-19

уже влияет на понимание принципа

уязвимости и требует выхода за пре-

делы традиционных представлений

биоэтики. Уязвимость расширяет

предметную и субъектную сферы

своей «работы» не только под воз-

действием процессов глобализации,

но и в связи с новыми угрозами, кото-

рые подрывают традиционные меха-

низмы защиты в сфере здравоохра-

нения и социального обеспечения, а

также способность отдельных лиц

и сообществ справляться с такими

угрозами. Взаимозависимость в со-

временном мире (включая сферу гло-

бального здравоохранения) увеличи-

вается, возникает эффект «взаимной

уязвимости», которая становится ре-

зультатом одновременного воздей-

ствия разнообразных социально-эко-

номических и политико-правовых

факторов. Это приводит к тому, что

классические принципы биоэтики

оказываются малоэффективными, а

уязвимость выходит из-под власти и

контроля отдельных лиц, сообществ

и даже государств. Поэтому ученые в

области биоэтики и биоправа предла-

гают расширять классическое пред-

ставление о принципе уязвимости,

основанном на уважении автономии.

С позиций глобальной биоэтики в

условиях пандемии принцип уязви-

мости должен быть дополнен прин-

ципами солидарности и взаимно-

сти, которые содействуют большей

безопасности, учету рисков, возни-

кающих в группах и сообществах,

отдельных государствах или в ходе

интеграционных процессов. Как от-

мечают исследователи, ссылаясь на

Всемирную организацию здраво-

охранения, принцип солидарности и

взаимности в амбивалентном значе-

нии (и позитивном, и негативном ас-

пектах) в условиях пандемии озна-

чает, что «никто не в безопасности,

пока все не будут в безопасности»32.

32 Have H. ten, Gordijn B. Vulnerability

in light of the COVID-19 crisis // Medicine,

Health Care and Philosophy. 2021. Vol. 24. Iss. 2.

P. 153—154. DOI: 10.1007/s11019-021-10013-8.

В контексте понимания того, что пан-

демия — не единственный фактор

включения в глобальную биоэтику

принципа солидарности и взаимно-

сти, возможно обсуждение вопроса о

конституционной модели регулиро-

вания данного принципа.

Человеческое достоинство и

принцип человеческой солидар-

ности в публично-правовом про-

странстве

Третья роль. Человеческое досто-

инство как качество, принадлежа-

щее виду человека на Земле, фор-

мирует представление о принципе

человеческой солидарности в гла-

зах биоэтики и нейроэтики. Досто-

инство не только является индиви-

дуальным свойством человеческого

существа, но и имеет характер при-

надлежности человеческому виду

по отношению к другим живым су-

ществам на нашей планете. Меж-

дународное публичное право и вну-

тригосударственное право отдель-

ных государств признают это одно-

временно и личное, и общественное

значение достоинства. Однако в ка-

кой мере человеческое достоинство

связано с принципом человеческой

солидарности, когда речь заходит о

биомедицине, биотехнологиях, ней-

ротехнологиях и достижениях со-

временной науки? В какой степени

право способно регулировать взаи-

моотношения человеческого досто-

инства и человеческой солидарно-

сти, образуя публично-правовое

пространство? В этих вопросах нам

пригодятся знания из теории соци-

альных систем, примененные Н. Лу-

маном к праву и правовым системам.

Теоретики социально-правовых си-

стем утверждают, что для эффек-

тивного функционирования в слож-

ных обществах право взаимодей-

ствует с другими системами множе-

ством способов. Эти взаимодействия

представляют собой сложные фор-

мальные и неформальные догово-

ренности, которые связывают право

с другими системами. В результате

право может получать от них ин-

формацию; полагаться на них на

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 614

постоянной основе, даже делегиро-

вать им некоторые из своих задач

и, таким образом, развиваться для

удовлетворения собственных нужд

и потребностей все более сложного

общества33 . Поддержание принципа

человеческой солидарности уси-

лиями биоэтики и биоправа отвечает

требованиям конвергенции и ко-

эволюции, развития на основе взаи-

мопроникновения этических и пра-

вовых предписаний для повышения

эффективности работы «биоэти-

ческого права», которое, несомненно,

становится аутопоэтическим фено-

меном для устойчивого саморазви-

тия и самовоспроизводства чело-

веческой цивилизации в условиях

бионейротехнологий. П. Зумбан-

сен в рецензии на книгу Н. Лумана

«Право как социальная система» от-

мечает важность доктрины аутопоэ-

тического самовоспроизводства для

концепции права как социальной си-

стемы. В своей версии и разработке

теории систем Н. Луман описывает

столкновение социальных систем

в «бесконечной борьбе не за согла-

сованность, а за взаимопроникно-

вение, сосуществование и пертур-

бацию, операционную закрытость

и когнитивную открытость», и в то

же время не за «выход, голос и ло-

яльность», а «для рефлексивных

процессов раздражения и коэволю-

ции», «не для регуляторной конку-

ренции против гармонизации, а для

эволюции и аутопоэтического са-

мовоспроизводства»34. Коэволюция

биоэтики и биоправа, их конверген-

ция в форме «биоэтического права»

распространяется и на перспективу

взаимопроникновения и когнитив-

ную открытость принципа солидар-

ности и принципа автономии.

33 См . : Luhmann N. Law and social theory:

Law as a social system // Northwestern

University Law Review. 1989. Vol. 83. No. 1-2.

P. 136—150.

34 Zumban s e n P. Book Review: Law

as a Social System // Social and Legal

Studies. 2006. Vol. 15. No. 3. P. 453. DOI:

10.1177/0964663906066620.

В современных исследованиях

биоконституционализма и биомеди-

цины можно отметить существова-

ние нескольких научных подходов,

основанных на различиях в пони-

мании фундаментальных основ для

взаимосвязи прав человека, прав па-

циента и современных медицинских,

биологических и нейронных техно-

логий. В основе данных подходов ле-

жит дилемма о верности или прин-

ципу солидарности, или принципу

автономии при формировании го-

сударственной политики в сфере

здравоохранения, судебном обосно

вании репродуктивных прав, обес-

печении репродуктивных прав па-

циентов при использовании биоме-

дицинских технологий и распоряже-

нии своим телом. В такой же степени

эта конкуренция распространяется

на применение нейротехнологий.

Наиболее распространенным под-

ходом, демонстрирующим верность

либеральным ценностям в сфере ре-

продуктивного здоровья, соматиче-

ских прав и биомедицинских техно-

логий, является принцип автономии.

Ряд ученых предлагают альтерна-

тиву принципу автономии в форме

принципа солидарности, который

адаптируется к современным проб-

лемам развития репродуктивного

здравоохранения и репродуктив-

ных прав. Концепция солидарности

имеет длинную историю и различ-

ные уровни восприятия; по мнению

Б. Прейнсак, «в настоящее время со-

лидарность набирает обороты», она

постепенно занимает важную роль

в сфере биоэтики и биомедицины

В своих работах ученые предлагают

рассматривать возрастающую роль

принципа солидарности на межлич-

ностном, общинном (“communal”) и

договорно-правовом уровнях36. Во

времена глобальных экономиче-

См.: Prainsack B., Buyx A. Solidarity in

biomedicine and beyond. Cambridge; N. Y.,

2017. P. 1—2, 6—9.

36 С м.: Prainsack B., Buyx A. Solidarity

in contemporary bioethics — towards a

new approach // Bioethics. 2012. Vol. 26.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 15

ских и политических кризисов по-

нятие солидарности получает все

большее распространение; соли-

дарность важна не только в усло-

виях глобального изменения кли-

мата или вооруженных конфликтов,

но и для построения системы био-

медицины, общественного здраво-

охранения и биомедицинских наук.

Подход, основанный на солидарно-

сти, помогает найти, по мнению уче-

ных, новые способы решения на-

сущных проблем в области биоме-

дицины (в таких сферах, как созда-

ние баз данных для исследования

здоровья и болезней и управление

ими, персонализированное здраво-

охранение, донорство органов и др.).

Солидарность как правовой прин-

цип содействует более справедли-

вому распределению медицинской

помощи и организации системы

здравоохранения. Как утверждает

К. Гоулд, в более широком смысле

«солидарность нормативно понима-

ется как призыв к «поддержанию»

или помощи другим членам сообще

ства» в том числе «для того, чтобы

реализовать требования справедли-

вости». Она считает недостаточным

обоснование «структурной (или си-

стемной) несправедливости» в об-

ласти здравоохранения и предла-

гает понятие сетевой солидарности

между группами и сообществами,

которая должна уступить место

утилитарной солидарности37. Сле-

дует поддержать и расширить воз-

можную сферу применения прин-

ципа солидарности как «сетевой со-

лидарности», особенно в условиях

пандемии и решения проблем гло-

бального здравоохранения: такими

сферами могут быть репродуктив-

ное здравоохранение, паллиативная

медицина, а также сферы, в которых

соединяются биотехнологии и ней-

Iss. 7. P. 343—350. DOI: 10.1111/j.1467-

8519. 2012.01987.x.

37 См.: Gould C. C. Solidarity and the

problem of structural injustice in healthcare //

Bioethics. 2018. Vol. 32. Iss. 9. P. 541—552. DOI:

10.1111/bioe.12474.

ротехнологии в медицинских и ис-

следовательских целях. Для рос-

сийского законодательства насущ-

ной задачей становится признание

и закрепление принципа «сетевой

общественной (публичной) соли-

дарности», который способен раз-

вивать биомедицину, биоэтику и

нейротехнологии в рамках эгали-

тарного выравнивания и справед-

ливости: 1) обеспечить равное ува-

жение прав пациента и иных прав

человека и равного достоинства;

2) распределять социальные и ме-

дицинские услуги и ресурсы, необ-

ходимые для достойного здоровья и

биоэтического благополучия; 3) со-

действовать использованию креа-

тивных возможностей науки и ме-

дицины, а также общественных

благ для актуализации потенци-

ального процветания максимально

возможного количества членов об-

щества38.

Человеческое достоинство и по-

коления прав человека

Четвертая роль. Человеческое

достоинство благодаря сочетанию

врожденного характера и приобре-

таемых возможностей человека в

социальном пространстве стимули-

рует поиск новых сфер своего рас-

пространения и создания взаимо-

связанных с достоинством новых

прав человека в сфере биоэтики,

биомедицины и нейроэтики и ней-

ротехнологий.

Биоэтический и нейроэтический

ресурсы человеческого достоинства

позволяют выдвинуть предположе-

ние о том, что поколения прав чело-

века в эпоху бионейротехнологий

развиваются центростремительно;

таким гуманистическим, экзистен-

циальным и этико-технологиче-

Наши предложения опираются среди

прочего и на взгляды Б. Дженнингса о креа-

тивной роли солидарности в обществен-

ном здравоохранении и в практике оказа-

ния медицинской помощи. См.: Jennings B.

Solidarity and care as relational practices //

Bioethics. 2018. Vol. 32. Iss. 9. P. 553—561. DOI:

10.1111/bioe.12510.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 616

ским центром становится челове-

ческое достоинство. В конституци-

онной юриспруденции обсуждается

вопрос о формировании прав поко-

лений в условиях Антропоцена, их

конституционализации, что пред-

полагает отход от теории поколе-

ний прав человека, имеющей огра-

ниченный характер по методологи-

ческим и историческим аспектам об-

основания39.

Проблемный вопрос о том, можно

ли считать достоинство «троянским

конем» по отношению к правам че-

ловека, теперь не связан только с не-

определенностью содержания до-

стоинства. Данный вопрос, проходя

красной нитью через международ-

ные и внутригосударственные акты

в области биоэтики и прав человека,

в условиях использования бионей-

ротехнологий приобретает главную

интенцию — сохранение гуманисти-

ческого и онтологического ядра че-

ловеческой природы, поддержание

генетического равноправия и про-

тиводействие угрозам дегуманиза-

ции под воздействием «гена» тех-

нэ

. Ответ на этот вопрос зачастую

зависит от степени определенно-

сти содержания понятия достоин-

ства и от тех ролей, которые видят

в достоинстве или приписывают ему.

Так, по мнению авторов коллектив-

ного труда о человеческом досто-

инстве, «если человеческое досто-

инство — это концепция с недоста-

точно определенным содержанием,

которая может превзойти права че-

39 См .: Варламова Н. В., Васильева Т. А.,

Колотова Н. В., Сорокина Е. А. Конститу-

ционализм: национальное и наднациональ-

ное измерение. Всероссийская научная кон-

ференция с международным участием к

95-летию со дня рождения В. А. Туманова //

Государство и право. 2021. № 12. С. 203.

Данный термин используется, в част-

ности, в работе В. В. Лапаевой. См.: Ла-

паева В. В. Право техногенной цивилиза-

ции перед вызовами технологической де-

гуманизации // Право. Журнал Высшей

школы экономики. 2021. № 3. С. 4. DOI:

10.17323/2072-8166.2021.3.4.35.

ловека, она может быть своего рода

троянским конем по отношению к

режиму прав человека»

. Однако в

области бионейротехнологий проб-

лема приобретает иной ракурс: но-

вые права в области биомедицины и

биоправа, нейроправа и нейроэтики

могут подорвать человеческое до-

стоинство, его онтологическую не-

прикосновенность и биосоциальную

природу, характерную для челове-

ческих существ. Поэтому в области

биоэтики и нейроэтики необходимо

создавать специальные правовые га-

рантии сохранности человеческого

достоинства; роль троянских коней

могут играть как раз новые права в

области биомедицинского права и

нейроправа.

Основанный на человеческом до-

стоинстве антропологический кон-

ституционализм в современных

научных дебатах постепенно за-

нимает привилегированное поло-

жение как по отношению к доктри-

нам и судебной практике в области

прав человека, так и в связи с ши-

роким использованием различных

концепций достоинства личности в

нормативных правовых актах меж-

дународного публичного и внутри

государственного права, в юридиче-

ской и судебной аргументации при

вынесении судебных решений. Зна-

ния из различных областей обога-

щают конституционализм и права

человека, делают человеческую дея-

тельность более приспособленной

для окружающего мира как части

этого мира. Смысл поколений прав

человека в метаправовом смысле

теряет свое значение, если в них не

находится места человеческому до-

стоинству. К счастью, современная

юриспруденция прав человека как

на конституционном, так и на меж-

дународном уровнях инкорпори-

ровала человеческое достоинство в

41 Düwell M., Braarvig J., Brownsword R.,

Mieth D. Why a handbook on human

dignity? // The Cambridge Handbook

of Human Dignity: Interdisciplinary

Perspectives. Cambridge, 2014. P. XVIII.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 17

триаду поколений прав человека42 .

Однако можно ли утверждать, что

процесс развития поколений прав

человека остановился со времени

ее провозглашения во второй поло-

вине 1960-х гг. или движение чело-

вечества в области биотехнологий

и нейротехнологий открывает пре-

красную, но чрезвычайно проблем-

ную область совершенствования че-

ловеческого потенциала и одновре-

менно возникает потребность в ин-

ституционализации в современной

юриспруденции новых прав чело-

века, которые со временем могут

рассматриваться как новое поколе-

ние таких прав. В современном пред-

ставлении о человеческом достоин-

стве, сформированном после Второй

мировой войны и принятия важней-

ших международно-правовых актов

(таких как преамбула Устава ООН

1945 г., Всеобщая декларация прав

человека 1948 г.), имплицитно при-

сутствует определенное убеждение

(нередко называемое предубежде-

нием), которое, несомненно, очень

важно для самосознания современ-

ного человека. Это внушаемое с са

мого рождения человека представ-

ление о врожденном достоинстве,

которое основывается на концеп-

ции естественных прав человека43.

Философ марксистского направле-

ния Э. Блох в книге «Естественное

право и человеческое достоинство»

стремился обосновать лидирующее,

но явно не понятое марксизмом по-

ложение человеческого достоинства;

он писал, что «социальная утопиче-

ская мысль направила свои усилия

на человеческое счастье, естествен-

ное право — на человеческое досто-

инство», которое следует рассматри-

вать как «гуманистическое первен-

ство» в общественных отношениях

наряду с «экономическим приорите-

См.: Конституция и права человека: со-

временная доктрина и практика: моногра-

фия / под ред. Т. А. Васи льевой, Н. В. Вар-

ламовой. М., 2021. С. 209—212.

43 См .: Finni s J. Natural Law and Natural

Rights. Oxford, 1986. P. 225—226.

том»

. Современные биоэтика и био-

право восстанавливают с позиций

правовых и этических требований

всеобщий статус человеческого до-

стоинства как по отношению к поко-

лениям прав человека, так и в связи

с появлением новых сфер — биоме

дицины, биотехнологий и нейротех-

нологий.

Человеческое достоинство и био-

этическое благополучие

Пятая роль. Достоинство чело-

века как важнейший принцип со-

временной биоэтики порождает но-

вое качество благополучия отдель-

ной личности, человеческого сообще-

ства и поколений человечества. Оно

выступает стратегическим ориенти-

ром и биосоциальным индикатором

для достижения биоэтического бла

гополучия. Как нормативная кон-

цепция достоинство человеческого

существа, опираясь на требования

гарантирования в сфере новых био-

нейротехнологий, создает необходи-

мый интеллектуальный и прескреп-

тивный диалог между правом, био-

этикой и нейроэтикой для согла-

сования нормативности правовых

предписаний в новых областях на-

учных и медицинских достижений

и нормативности биоэтики и нарож-

дающейся нейроэтики. Биоэтика как

область моральных суждений с мо-

мента возникновения и в процессе

развития стала приобретать «от-

четливые нормативные особенно-

сти», которые, по мнению исследо-

вателей, далеко не всегда возможно

«согласовать с собственной норма-

тивностью права»45. Данная проб-

лема несогласованной нормативно-

сти биоэтики и права существует до

сих пор, несмотря на значительное

количество международно-право-

вых актов (универсальных и регио-

нальных конвенций), конституци-

онных и иных актов национального

44 С м.: Bloch E. Natural law and human

dignity. Transl. by D. J. Schmidt. Cambridge,

1996. P. XXIX.

45 См.: Spi elman B. Bioethics in law. Totowa;

New Jersey, 2007. P. VII.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 618

законодательства во многих стра-

нах мира. В значительной степени

это связано с тем, что преимуще-

ственно правовые (законодательные

и иные) акты вырабатывают формы

согласования нормативности био-

этики и права, а они, в свою очередь,

мотивируются моральными разли-

чиями и культурными традициями

различающихся между собой стран

и народов. Помимо этого, в развитии

принципов биоэтики участвуют тео-

логические системы и религиозные

верования различных народов, су-

ществование которых признается в

современной биоэтике и в праве био-

этики. Однако вектор развития дан-

ной проблемы указывает на возмож-

ность ее согласованного разрешения

благодаря признанию на междуна-

родно-правовом уровне принципов

биоэтики в качестве мягкого права.

Во второй половине XX в. шел

процесс постепенного превращения

биоэтики в право (точнее — проник-

новения биоэтики в сферу права),

который может быть охарактери-

зован как юридизация и частичная

конституционализация биоэтики. По

мнению Б. Спилман, хотя право пол-

ностью не поглотило биоэтику, од-

нако сформировалось право биоэти-

ки46. В более поздний период эту об-

ласть правового регулирования, ос-

нованную на принципах биоэтики,

стали называть биоправом. Проли-

ферация человеческого достоинства

на новые сферы биоэтики и нейро-

этики позволяет выдвигать ряд нор-

мативных требований к правосубъ-

ектности человека и признавать но-

вые субъективные права, которые

нуждаются в юридическом оформ-

лении и перспективной конститу-

ционализации. В сфере биоэтики —

это право на биоэтическое благопо-

лучие, которое может иметь универ-

сальную конституционную модель

закрепления с конкретизацией или

территориальной и культурной спе

цификацией в различных юрисдик-

циях. В качестве не единственно

46 См . : Spielman B. Op. cit. P. VIII—XIX.

возможной, но вполне оптимальной

модели конституционного регулиро-

вания может быть следующая юри-

дическая конструкция: «1. Каждый

имеет право на биоэтическое благо-

получие. Биоэтическое благополу-

чие — это право и принцип право-

вого регулирования для сфер био-

этики, биомедицины, нейроэтики и

нейротехнологий. 2. Гарантии дости

жения биоэтического благополучия

и стандарты биоэтического благопо-

лучия устанавливаются федераль-

ным законом, который должен при-

знавать, уважать и обеспечивать со-

хранение человеческого достоинства

при предоставлении медицинской

помощи, осуществлении научных

опытов и применении бионейротех-

нологий. 3. Российская Федерация

обеспечивает приоритетное дости-

жение биоэтического благополучия

в сфере охраны здоровья граждан, в

сфере биоправа, биомедицины, ней-

роправа».

Для согласования нормативности

права и биоэтики следует подумать

о конституционализации (первона-

чально законодательной и судебной)

принципа биоэтического благополу-

чия в системе российского законода-

тельства и разработки комплексного

института биоэтического благополу-

чия в отраслях публичного и част-

ного права. Биоэтическое благопо-

лучие, на наш взгляд, это не только

этическая, но и правовая категория

в условиях юридизации биоэтики и

биомедицины для целей их интегра-

тивного включения в законодатель-

ство о здравоохранении во взаимо-

связи с новыми видами прав чело-

века в сфере биомедицины и ней-

ронауки в качестве комплексного

института, влияющего на развитие

принципов охраны здоровья граж-

дан и нового направления в дости-

жении благополучия человека и об-

щества. Биоэтическое благополу-

чие может формулироваться как

легальное определение и как кон-

ституционный и (или) правовой (за-

конодательно установленный) прин

цип биоэтики и охраны здоровья

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 19

граждан. В частности, текст Феде-

рального закона от 21 ноября 2011 г.

№ 323-ФЗ «Об основах охраны здо-

ровья граждан в Российской Феде-

рации» следует дополнить несколь-

кими положениями: 1) ч. 1 ст. 2 до-

полнить п. 24: «24) биоэтическое бла-

гополучие — успешное соединение

результатов применения высокоэф-

фективных медицинских биотех-

нологий и достижения этического

благополучия как результата удо-

влетворенности пациента добросо-

вестным оказанием медицинской по-

мощи в интересах реализации права

на здоровье в различных сферах ме-

дицинской деятельности»; 2) ст. 4 до-

полнить п. 10: «10) приоритетное до-

стижение биоэтического благополу-

чия в сфере охраны здоровья, кото-

рое обеспечивается путем:

разработки и реализации про-

грамм достижения биоэтического

благополучия посредством внедре-

ния высокотехнологических дости-

жений в сферу оказания медицин-

ских услуг и получения медицин-

ской помощи;

ежегодного мониторинга уровня

качества повседневной жизни людей

и их здоровья как состояния полного

физического, психического, духов

ного и социального благополучия;

осуществления мероприятий по

выявлению степени удовлетворен-

ности пациента добросовестным

оказанием медицинской помощи в

интересах реализации права на здо-

ровье в различных сферах медицин-

ской деятельности».

Человеческое достоинство как

всеобъемлющий принцип гло-

бальной и национальной биоэтики

и биомедицины

Шестая роль. Человеческое до-

стоинство — главенствующий прин-

цип не только для сферы биоэтики,

но и для регулирования всей обла-

сти биомедицины. Человеческое до-

стоинство проходит красной ни-

тью через содержание и структуру

международных правовых актов

ЮНЕСКО в области биоэтики, гене-

тики и прав человека. Так, согласно

ст. 1 Всеобщей декларации о геноме

человека и правах человека 1997 г.

существует тесная связь между ге-

номом человека и его достоинством:

геном человека «знаменует собой

достояние человечества» и призна-

ется лежащим «в основе изначаль-

ной общности всех представителей

человеческого рода, а также призна-

ния их неотъемлемого достоинства

и разнообразия». В преамбуле Меж-

дународной декларации о генетиче-

ских данных человека 2003 г. отме-

чается, что «сбор, обработка, исполь-

зование и хранение генетических

данных человека потенциально чре-

ваты опасностями для осуществле-

ния и соблюдения прав человека и

основных свобод и уважения челове-

ческого достоинства», а «интересы и

благополучие отдельного человека»

должны признаваться в междуна-

родном и национальных масштабах

превалирующими «над правами и

интересами общества и научными

исследованиями». Во Всеобщей де-

кларации о биоэтике и правах чело-

века 2005 г. признаются в качестве

принципов (а не положений преам-

булы как в вышеназванной Декла-

рации 2003 г.) «полное уважение че-

ловеческого достоинства, прав че-

ловека и основных свобод», а также

главенство интересов и благосостоя-

ния отдельного человека «над инте-

ресами собственно науки или обще-

ства» (ст. 3).

Человеческое достоинство выпол-

няет роль всеобъемлющего прин-

ципа, стимулирующего к обраще-

нию к правам пациента и иным пра-

вам человека, имеющим отношение к

вопросам здоровья. По мнению Р. Ан-

дорно, человеческое достоинство и

права человека являются общим ос-

нованием для глобальной биоэтики

они важны для формирования нор-

мативных основ глобального здра-

47 См.: Andorno R. Human dignity and

human rights as a common ground for a

global bioethics // Journal of Medicine and

Philosophy. 2009. Vol. 34. Iss. 3. P. 223—240.

DOI: 10.1093/jmp/jhp023.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 620

воохранения и формирования на-

циональных правовых регуляторов,

стандартов правового регулирова-

ния общественного здравоохранения.

Споры о том, какой дисциплиной яв-

ляется биоэтика, не утихают до сих

пор. В свое время А. Йонсен назвал

биоэтику «демидисциплиной» («по-

лудисциплиной»)48: практико ори-

ентированной и применяемой эти-

ческой перспективой, основанной на

философских принципах, которые

поставили на службу социальной

медицине. Только часть биоэтики, по

его мнению, считается обычной ака-

демической дисциплиной (она имеет

оригинальные и заимствованные тео-

рии, принципы и методы), другая по

ловина — это «публичный дискурс»:

«люди всех мастей и профессий об-

суждают и спорят о биоэтических во-

просах»49. Другие считают, что био-

этика, созданная в 1960-х гг., при-

внесла «определенный вид анали-

тической, моральной философии в

вопросы медицинского обслужива-

ния и оказания медицинской помо-

щи»

. Как бы там ни было, но именно

многогранность человеческого досто-

инства, его жизненная сила и много-

плановый характер проявления в

различных областях человеческой

деятельности, природы человека, его

способностей и возможностей в зна-

чительной степени содействуют пуб-

лично-дискурсивному значению био-

этики. Человеческое достоинство за-

трагивает большинство спорных во-

просов биоэтики: от права на жизнь

плода и его матери до эвтаназии, ре-

продуктивных технологий и ухода за

больными в старости.

Российский юридический сло-

варь прав человека долгое время

См.: Jonsen A. R. The birth of bioethics:

the origins and evolution of a demi-

discipline // Medical Humanities Review. 1997.

Vol. 11. No. 1. P. 9—21.

49 Jonsen A. R. The Birth of Bioethics.

Oxford; N. Y., 1998. P. 345—346.

50 Ko ch T. Thieves of Virtue. When

Bioethics Stole Medicine. L.; Cambridge, 2012.

P. XIII—XIV.

обходился без биоэтической терми-

нологии, биоэтических прав и ней-

роправ, а биоэтика не рассматрива-

лась как область этических отноше-

ний, включенных в юриспруденцию

прав человека51. Однако ситуация

меняется в сторону осознанной по-

требности легализовать и сделать

доминирующим принцип человече-

ского достоинства в российской пра-

вовой биоэтике и законодательстве о

биомедицине. Широкое закрепление

человеческого достоинства в между-

народных правовых актах, между-

народной юриспруденции прав чело-

века, в актах мягкого права в сфере

биоэтики и биомедицины не пре-

пятствует некоторым специалистам

утверждать бесполезность этой ка-

тегории для целей правового регу-

лирования по нескольким причи-

нам: 1) неопределенность правового

понятия достоинства; 2) возможная

реакционность последствий исполь-

зования этого концепта для разви-

тия науки и биотехнологий; 3) из-

быточность правовой категории для

регулирования, реализации и инди-

видуальной защиты прав пациента

и иных прав человека, связанных

с биомедициной. В частности, от-

дельные исследователи предлагают

концепцию «биоэтика без достоин-

ства», или «недостойная биоэтика»

(“undignified bioethics”), в представ-

лении сторонников такого подхода

достоинство должно быть полностью

исключено из биоэтического дискур-

са

. Такой подход опасен не только

вследствие значительного сужения

гуманистического основания био-

этики; гуманизм без человеческого

достоинства теряет свою сердцевину

51 Из биоэтического лексикона и лекси-

кона нейроэтики и нейроправ только два по-

нятия раскрывались в издании по правам

человека (человеческое достоинство и эвта-

назия). См.: Права человека: энциклопеди-

ческий словарь / отв. ред. С. С. Алексеев. М.,

2016. С. 187—188, 332—333.

С м. : Cochrane A. Undignified Bioethics //

Bioethics. 2010. Vol. 24. Iss. 5. P. 234—235, 241.

DOI: 10.1111/j.1467-8519.2009.01781. x.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 21

и механизирует деятельность чело-

века вне достижения своего предна-

значения; там, где утрачивается це-

лостность человеческой личности,

начинают преобладать роботизи-

рованные и механистические про-

цессы, не связанные целью реали-

зации человеческих возможностей

и способностей в некотором телеоло-

гическом значении.

В предназначении достоинства

как руководящего принципа пра-

вотворческой деятельности в сфере

биоправа и нейроправа соединяются

этические и правовые начала, кото-

рые обеспечивают легальность пра-

вовой биополитики и легитимность

юридического закрепления принци-

пов биоэтики. Исследователи отме-

чают конкуренцию персоналист-

ских и утилитарных концепций

человеческого достоинства при-

менительно к сфере медицинской

этики и биоэтики. Появилась и он-

тологическая концепция челове-

ческого достоинства. Представля-

ется важным поддерживать онто-

логический статус человеческого

достоинства, инкорпорировать его

в структуру российского законода-

тельства в сфере биомедицины, од-

новременно развивая концепцию

социальной ответственности био-

этики53. Принцип социальной от-

ветственности биоэтики следует

рассматривать в контексте комму-

никативного достоинства, когда

достоинство понимается как ком-

муникативное и одновременно не-

отъемлемое качество человеческой

личности, позволяющее не только

поддерживать принцип личной ав-

тономии, но и формировать широ-

кое сообщество отзывчивых, ответ-

ственных и благоразумных аген-

тов. Для инкорпорирования прин-

ципа человеческого достоинства

в структуру российского законода-

тельства в сфере биомедицины воз-

можно использование двух подхо-

53 См .: Jonsen A. R. Social responsibilities

of bioethics // Journal of Urban Health. 2001.

Vol. 78. P. 27—28. DOI: 10.1093/jurban/78.1.21.

дов: 1) принятие комплексного фе-

дерального закона «О биоэтике, био-

медицине и защите достоинства и

прав человека»; 2) включение соот-

ветствующего положения в различ-

ные законодательные акты исходя

из особенностей статуса и роли до-

стоинства в биоэтике, биомедицине,

генетике, нейроэтике и геномных

исследованиях. В частности, целе-

сообразно расширение перечня ос-

новных принципов охраны здоро-

вья граждан в России посредством

включения в число таких принци-

пов (ст. 4 Федерального закона от

21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об ос-

новах охраны здоровья граждан в

Российской Федерации») положения

о «приоритете уважения и охраны

достоинства пациента при оказа-

нии медицинской помощи». Следует

подумать и об оптимальной консти-

туционной модели статуса человече-

ского достоинства в названных обла-

стях (для России).

Человеческое достоинство, геном

человека и генетическое равнопра-

вие

Седьмая роль. Уважение челове-

ческого достоинства лежит в основе

генетического равноправия, иден-

тичности человека с точки зре-

ния его генетической конститу-

ции, недопущения дискриминации

и стигматизации в случае использо-

вания генетических и протеомных

данных человека. «Комбинирован-

ный призыв» одновременно к чело-

веческому достоинству и правам че-

ловека, заложенный в трех деклара-

циях ЮНЕСКО в области биоэтики

и биомедицины, по мнению Р. Ан-

дорно, объясняется тем, что прин-

цип уважения человеческого досто-

инства («как общий и расплывча-

тый») не может дать «практических

указаний по определению ответов

на конкретные вопросы»

. Поэтому

только обращение к широкому спек-

тру прав в области биоэтики, био-

медицины и биотехнологий может

54 Andorno R. The dual role of human

dignity in bioethics. P. 969.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 622

компенсировать недостаток ясности

применения и гарантирования до-

стоинства. Это касается и охраны ге-

нома человека, генетического равно-

правия и поддержания приоритета

интересов человека и его достоин-

ства перед интересами и потребно-

стями науки. Как пишет в другой

своей работе Р. Андорно, «чтобы сде-

лать человеческое достоинство более

действенным, новые инструменты в

этой области сочетают обращение

к человеческому достоинству в ка-

честве всеобъемлющего принципа

с обращением к широкому спектру

прав человека, имеющих отношение

к вопросам здоровья»55.

Всеобщая декларация о геноме че-

ловека и правах человека 1997 г. при-

знает (ст. 2) генетическое равнопра-

вие людей, провозглашая, что «каж-

дый человек имеет право на уваже-

ние его достоинства и его прав, вне

зависимости от его генетических ха-

рактеристик». Однако понятие до-

стоинства включает не только гене-

тическое равноправие, но и понима-

ние человеческой природы как со-

единение универсальных качеств и

уникальных особенностей каждого

человека («достоинство непреложно

означает, что личность человека не

может сводиться к его генетическим

характеристикам, и требует уваже-

ния его уникальности и неповтори-

мости»). Конвенция о защите прав

и достоинства человека в связи с

применением достижений биоло-

гии и медицины: Конвенция о пра-

вах человека и биомедицине 1997 г.

(далее — Конвенция Овьедо) (ст. 11)

запрещает любую форму «дискри-

минации в отношении лица по при-

знаку его генетического наследия».

И во Всеобщей декларации о ге-

номе человека и правах человека, и

в Конвенции Овьедо закрепленная

концепция человеческого достоин-

ства призвана не одобрять редак-

тирование генома зародышевой ли-

55 Andorno R. Human dignity and human

rights as a common ground for a global

bioethics. P. 223—240.

нии человека. В докладе Междуна-

родного комитета по биоэтике ООН

по вопросам образования, науки и

культуры (ЮНЕСКО)56, который

был создан для поддержки в каче-

стве незыблемого принципа уваже-

ния достоинства каждого человека

и его прав, отмечается неразрыв-

ная связь принципа достоинства и

принципа человеческой уязвимости

и личной неприкосновенности57, ко-

торые взаимодействуют с охраной

генома человека. Вместе с тем на-

учное сообщество требует критиче-

ского рассмотрения вопроса о том,

как концепция человеческого до-

стоинства нормативно соотносится

с наследуемым редактированием

генома. В данном вопросе присут-

ствуют философские аспекты и ар-

гументы, а также биоэтические со-

ображения и правовые аргументы

защиты и ограничений. Отметим,

что процесс редактирования ге-

нома зародышевой линии может

нести угрозу человеческому досто-

инству, хотя в вопросе, каким обра-

зом это может произойти, мнения

расходятся. По словам ученых, «с

критической точки зрения взаимо-

связь между этой новой технологией

и человеческим достоинством отно

сительно мало изучена». Исследуя

связь человеческого достоинства с

евгеникой и идеей общего генетиче-

ского наследия, принципом равного

рождения в контексте более широ-

ких проблем равенства и справед-

ливости, ученые приходят к выводу

о возможной продуктивности ис-

пользования концепции и техноло-

гии редактирования генома зароды-

шевой линии, поскольку это «может

улучшить общее благополучие бу-

дущих поколений». В определенной

56 См.: ЮНЕСКО. Международный ко-

митет по биоэтике (МКБ). URL: https://

ru.unesco.org/themes/etika-nauki-i-tehniki/

ibc (дата обращения: 30.11.2021).

См.: The principle of respect for human

vulnerability and personal integrity. Report

of the International Bioethics Committee of

UNESCO (IBC). UNESCO, 2013. P. 14.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 23

степени стоит согласиться с утверж-

дением, что «проблемы достоинства

не оправдывают полного запрета на

безопасное наследуемое редактиро-

вание генома»

, однако эти же проб-

лемы требуют осторожного и ответ-

ственного отношения к исследова-

нию и практике редактирования.

Человеческое достоинство в биоэти-

ческом и социогуманитарном осно-

вании должно оставаться в онтоло-

гической неприкосновенности.

Когнитивное достоинство в ней-

роэтике и нейроправе

Восьмая роль. Принцип ува-

жения человеческого достоинства

трансформируется, сохраняя свое

ядро, в нейроэтике, нейроправе и

при использовании нейротехноло-

гий, формируя представление о ко-

гнитивном достоинстве и его гаран-

тиях через создание новых субъек-

тивных нейроправ человека. Термин

«когнитивное достоинство» исполь-

зуется довольно редко в современ-

ной мировой науке (прежде всего в

теории принятия медицинских ре-

шений), однако мы посчитали воз-

можным наполнить его новым со-

держанием59. Современная нейро-

этика, генетически тесно связанная

с биоэтикой, завоевывает свое пред-

метное поле в отечественной и ми-

ровой дискуссии: 1) философы от-

мечают появление нейровызова мо-

ральной философии в связи с тем,

что «нейронаучные данные застав

ляют по-новому взглянуть на когни-

тивные процессы, обеспечивающие

моральные решения»60; 2) выделя-

ются этика фундаментальной и кли-

Segers S., Mertes H. Does human genome

editing reinforce or violate human dignity? //

Bioethics. 2020. Vol. 34. Iss. 1. P. 33—40. DOI:

10.1111/bioe.12607.

59 См.: Clay Sorum P. In Search of Cognitive

Dignity: The Diagnostic Challenges of Primary

Care // Medical Decision Making. 2017. Vol. 37.

No. 1. P. 6—8. DOI: 10.1177/0272989X16662643.

60 Апресян Р. Г. Нейроэтика: вызовы и не-

досмотры // Философия. Журнал Высшей

школы экономики. 2020. Т. IV. № 1. С. 20. DOI:

10.17323/2587-8719-2020-1-13-23.

нической нейробиологии; 3) нейро-

этика рассматривается как раздел

нейрофилософии, когда проводятся

нейронаучные исследования этиче-

ски значимых свойств сознания и

происходит осмысление задач «эти-

ческой регуляции и этического кон-

троля современных нейронаучных

исследований сознания и мозга»61.

В юридическую лексику входят по-

нятия «нейроправо» и «нейропра-

ва»62, в том числе «международное

нейроправо»63, которые обсужда-

ются с позиций и предметной обла-

сти, и содержания, и взаимосвязей

с нейротехнологиями и гарантиями

неприкосновенности когнитивных

процессов в мозге человека. Выска-

зываются соображения (как пози-

тивные, так и негативные) по поводу

правового регулирования и коммер-

ческого использования нейротехно-

логий, в частности, о невозможности

«спрогнозировать все разработки в

области нейротехнологий», вслед-

ствие чего создание «норм права в

данной сфере будет непрерывным

процессом»

. Представляется важ-

ным принять опережающий феде-

ральный закон «О гарантиях прав

и человеческого достоинства при

использовании нейротехнологий и

достижений нейронауки», который

может выполнять функцию общена-

ционального государственно-пра-

61 См .: Дубровский Д. И. Нейроэтика: не-

которые актуальные философско-методо-

логические вопросы // Философия. Жур-

нал Высшей школы экономики. 2020. Т. IV.

№ 1. С. 24—41.

См.: Ienca M., Andorno R. Towards new

human rights in the age of neuroscience and

neurotechnology // Life Sciences, Society and

Policy. 2017. Vol. 13. Article no. 5. P. 1—27. DOI:

10.1186/s40504-017-0050-1.

См.: International Neurolaw. A Compara-

tive Analysis. Ed. by T. M. Spra n g er. Springer,

2012. P. 1—10.

64 Фи липова И. А. Нейротехнологии: раз-

витие, применение на практике и правовое

регулирование // Вестник Санкт-Петер-

бургского университета. Право. 2021. № 3.

С. 512.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 624

вового гаранта как внедрения и ис-

пользования нейротехнологий, так и

защиты прав человека и его досто-

инства перед технологиями «чтения

мозга».

«Чтение мозга» с использованием

нейротехнологий совместно с до-

стижениями нейробиологии откры-

вают возможности для работы с ин-

формацией, полученной из челове-

ческого мозга (доступ, сбор, обмен,

манипулирование информацией).

По мнению исследователей, в бли-

жайшие десятилетия могут стать

весьма актуальными новые права

человека в области нейробиологии

и нейротехнологий: 1) право на ко-

гнитивную свободу; 2) право на не-

прикосновенность психического здо-

ровья; 3) право на психическую не-

прикосновенность; 4) право на пси-

хологическую целостность

. Данные

субъективные права требуют юри-

дического признания и оформления,

и основой для гарантирования дан

ных прав может стать концепт «ко-

гнитивное достоинство». Предлагае-

мое понятие когнитивного досто-

инства (cognitive dignity) относится

к трем сферам: 1) нейроэтическим

воззрениям на охрану когнитивных

процессов; 2) государственно-право-

вым гарантиям научного и медицин-

ского использования нейротехноло-

гий; 3) правовому регулированию

«чтения мозга», правовой охране и

защите прав человека при исполь-

зовании нейротехнологий и прове-

дении нейроисследований. Когни-

тивное достоинство как концепт ос-

новывается на идеях Б. Паскаля о

том, что наше достоинство состоит

в мыслях, так как человек создан,

чтобы мыслить; его призыв «давайте

стремиться мыслить хорошо» («мыс-

лить как должно»)66 включал важ-

нейший принцип морали, который

становится принципом современной

нейроэтики и дает философское об-

основание для когнитивного досто-

С м. : Ienca M., And or no R. Op. cit. P. 1—2.

66 С м. : Паскаль Б. Мысли / пер. с фр.

Ю. А. Гинзбург. М., 1995. С. 137.

инства. Именно «в сознании и само-

сознании и заключено достоинство

“мыслящей тростинки”»67.

Когнитивное достоинство предпо-

лагает уважение когнитивной сво-

боды и мыслительных способностей

человека со стороны других людей

и государства, самоуважение когни-

тивных и творческих способностей

человека. Когнитивное достоинство

лежит в основе нейроправ и гаран-

тий реализации и поддержания ко-

гнитивных способностей человека.

Равное достоинство и права че-

ловека в био-, нейроэтике

Девятая роль. Равное достоинство

участвует в развитии и экстраполя-

ции принципа равноправия и прин-

ципа равных возможностей на новые

сегменты человеческой деятельно-

сти и в новые сферы правового ре-

гулирования под воздействием био-

этики, бионейротехнологий. В стро-

гом значении (“Stricto Sensu”) пара-

дигма человеческого достоинства

задумана как универсальный эти-

ческий и правовой принцип, подчер-

кивающий, что все люди обладают

внутренним достоинством и неотъ

емлемыми правами просто потому,

что они люди68. Равное достоин-

ство вследствие этого следует рас-

сматривать как метаправовой и од-

новременно биоэтический принцип

на равное признание и гарантиро-

вание прав в сфере бионейроэтики

и бионейротехнологий. Равное до-

стоинство включает и равные воз-

можности, и гарантированную реа-

лизацию потребностей человека при

использовании бионейротехнологий.

В биоэтике в большей степени, чем

в нейроэтике обсуждаются спор-

ные вопросы о правах, среди кото-

рых важное место занимают права

гражданина на медицинскую по-

мощь, на охрану здоровья, право

67 Гин з бур г Ю. Мысли о главном // Пас-

каль Б. Указ. соч. С. 25.

68 См .: Andorno R., Pele A. Hum an

Dignity // Encyclopedia of Global Bioethics.

Ed. by H. ten Have. Springer, 2015. DOI:

10.1007/978-3-319 -05544-2_231-1.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 25

плода на жизнь, право матери кон-

тролировать свою человеческую ре-

продукцию, право на использование

вспомогательных репродуктивных

технологий, право пациента отка-

заться от лечения, право тяжело-

больного пациента на смерть (эвта-

назия) и др. Уже во Всеобщей декла-

рации о биоэтике и правах человека

(ст. 10) был зафиксирован принцип

равенства по отношению к достоин-

ству и правам человека: «Должно

обеспечиваться соблюдение осново-

полагающего принципа равенства

всех людей в том, что касается их

достоинства и прав, для целей спра-

ведливого и равноправного обраще-

ния с ними».

Проблема равного достоинства

возникает и в сравнительном кон-

ституционном праве, где она свя-

зана с проблематикой соотношения

основных прав и свобод личности и

биоэтики в контексте применения

биотехнологий и генетических ис-

следований. Фокусировка внимания

происходит на двух основных на-

правлениях современной биоэтики:

первое касается границ жизни (на-

пример, вопросов исследования эм-

брионов, вспомогательных репро-

дуктивных технологий и решений

по окончании жизни), а второе свя-

зано с современным исследованием

границ человеческого тела (такие

вопросы, как использование чело-

веческих тканей и ДНК человека

для исследований и других целей)69.

Для российского биоконституцио-

нализма эта проблематика остается

актуальной с позиций обеспечения

равного достоинства и равных воз-

можностей в условиях недостаточ-

ной правовой базы и отсутствия ра-

тификации Конвенции Овьедо. Для

России остается актуальным вопрос

о перспективах ратификации дан-

69 См.: Sándor J. Bioethics and Basic

Rights: Persons, Humans, and Boundaries of

Life // The Oxford Handbook of Comparative

Constitutional Law. Ed. by M. R os enfe ld ,

A. Sajó. Oxford, 2012. P. 1142—1165. DOI:

10.1093/oxfordhb/9780199578610.013.0 057.

ной Конвенции

, который не исклю-

чает, а предполагает принятие вну-

тригосударственных правовых ак-

тов в области защиты достоинства,

прав человека в области биоэтики,

нейроэтики, биотехнологий и нейро-

технологий. Следует отметить зна-

чимую роль Европейской конвенции

о защите прав человека и основных

свобод 1950 г. (далее — ЕКПЧ) и Ев-

ропейского суда по правам человека

(ЕСПЧ), благодаря которым произо-

шло расширение сферы применения

Конвенции Овьедо: многие права

человека, закрепленные в ЕКПЧ и

Конвенции Овьедо, имеют сходные

содержательные компоненты и при

роду, их понимание, толкование и

применение поддерживается ЕСПЧ

(например таких прав, как право на

жизнь, право на свободу, право на

уважение частной жизни)71. Под-

ходы ЕСПЧ, разработанные в отно-

шении ЕКПЧ, должны приниматься

во внимание при толковании поло-

жений Конвенции Овьедо, которая

упоминает в своей преамбуле ЕКПЧ;

помимо этого, согласно ст. 29 Кон-

венции Овьедо «Европейский суд по

правам человека может, не ссыла-

ясь непосредственно на какое-либо

конкретное дело, находящееся в су-

допроизводстве, выносить консуль-

тативные заключения по юридиче-

ским вопросам, касающимся толко-

вания настоящей Конвенции».

Требуют обсуждения в будущих

публикациях еще две роли челове-

ческого достоинства: 1) значение до-

стоинства как свойства человечества

в целом для формирования и юриди-

ческого оформления прав поколений

(нынешнего и будущих) для целей до-

70 На текущий момент Россия не участ-

вует в данной Конвенции (не подписала и не

ратифицировала). В 2022 г. Россия вышла из

Совета Европы.

С м. : Третьяков Д. Принцип доброволь-

ного и информированного согласия в прак-

тике Европейского Суда по правам чело-

века // Прецеденты Европейского Суда по

правам человека. Права человека и биоме-

дицина. Специальный выпуск. М., 2018. С. 12.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 626

стижения и преумножения биоэти-

ческого благополучия; 2) разработка

на основе человеческого достоинства

принципа биоэтической ответствен-

ности нынешнего поколения челове-

чества перед будущими поколениями.

Современной техногенной цивили-

зации, переживающей этап вступ-

ления в Четвертую промышленную

революцию, имманентно присущ, по

мнению ученых, «ген» технэ (уме-

ния, основанного на знаниях). На этом

этапе доминируют НБИК-техноло-

гии, использование которых откры-

вает перед человечеством «не только

грандиозные возможности повыше-

ния качества жизни человека, но и

не менее масштабные опасности де-

гуманизации», создаются перспек-

тивы постчеловеческого развития72.

Бионейроконституционализм в

целом и антропологический консти-

туционализм в частности могут про-

тивостоять техногенной дегумани-

зации жизни человека и природы

человека, опираясь на последова-

тельное гарантирование онтологи-

ческой целостности достоинства и

развития человеческого потен-

циала в условиях применения био-

нейротехнологий. Бионейроконсти-

туционализм является продуктом

конвергенции доктрины конститу-

ционализма и конституционализа-

ции (а количество научных подходов

постоянно возрастает)73 и биоэтики,

72 См .: Лапаева В. В. Указ. соч. С. 4—35.

См.: Современная модель государствен-

ной власти в Российской Федерации. Во-

нейроэтики и бионейротехнологий

с позиций нормативных требова-

ний и гарантирования достоинства

и прав человека. Отметим, что со-

временные дилеммы антропологиче-

ского биоконституционализма пита-

ются множеством проблем, вызван-

ных достижениями биомедицины и

биотехнологий, этическими и пра-

вовыми ограничениями реализа-

ции соматических и репродуктив-

ных прав и стремлениями человека

воздействовать на свою природу в

стремлении к человеческому совер-

шенствованию (своей биосоматики

и когнитивных способностей). Вы-

страивание научных, правореализа

ционных и практико-ориентирован-

ных мостов между конституциона-

лизмом, биоэтикой и правами чело-

века началось сравнительно недавно

и происходит на наших глазах как

в национальном масштабе (в преде-

лах отдельных юрисдикций), так и

в наднациональном и международ-

ном плане (захватывая в свое иссле-

довательское поле универсальные и

региональные нормы международ-

ного публичного права). Российская

наука предлагает концепты био-

конституционализма и нейрокон-

ституционализма как парадигмы

мышления, противостоящие дегу-

манизации биоэтического, нейро-

этического, правового и техноло-

гического пространства.

просы совершенствования и перспективы

развития: монография / под ред. А. Т. Ка-

расева. М., 2019. С. 16—19.

Список литературы

Andorno R. Human dignity and human rights as a common ground for a global bioethics //

Journal of Medicine and Philosophy. 2009. Vol. 34. Iss. 3. DOI: 10.1093/jmp/jhp023.

Andorno R. The dual role of human dignity in bioethics // Medicine, Health Care and

Philosophy. 2013. Vol. 16. Iss. 4. DOI: 10.1007/s11019-011-9373-5.

Andorno R., Pele A. Human Dignity // Encyclopedia of Global Bioethics. Ed. by H. ten Have.

Springer, 2015. DOI: 10.1007/978-3-319-05544-2_231-1.

Bloch E. Natural law and human dignity. Transl. by D. J. Schmidt. Cambridge, 1996.

Bracanovic T. Respect for cultural diversity in bioethics. Empirical, conceptual and normative

constraints // Medicine, Health Care and Philosophy. 2011. Vol. 14. Iss. 3. DOI: 10.1007/s11019-

010-9299-3.

Chochinov H. M. Dignity-Conserving Care — A New Model for Palliative Care: Helping the

Patient Feel Valued // JAMA. 2002. Vol. 287. No. 17. DOI: 10.1001/jama.287.17.2253.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 27

Clay Sorum P. In Search of Cognitive Dignity: The Diagnostic Challenges of Primary Care //

Medical Decision Making. 2017. Vol. 37. No. 1. DOI: 10.1177/0272989X16662643.

Cochrane A. Undignified Bioethics // Bioethics. 2010. Vol. 24. Iss. 5. DOI: 10.1111/j.1467-

8519.2009.01781.x.

Düwell M. Bioethics: Methods, theories, domains. L.; N. Y., 2013.

Düwell M. On the border of life and death: human dignity and bioethics // The Cambridge

Handbook of Human Dignity: Interdisciplinary Perspectives. Ed. by M. Düwell, J. Braarvig,

R. Brownsword, D. Mieth. Cambridge, 2014.

Düwell M., Braarvig J., Brownsword R., Mieth D. Why a handbook on human dignity? //

The Cambridge Handbook of Human Dignity: Interdisciplinary Perspectives. Cambridge, 2014.

Finnis J. Natural Law and Natural Rights. Oxford, 1986.

Gallagher A. Dignity as a virtue: appreciating ambiguity // Nursing Ethics. 2009. Vol. 16. Iss. 2.

DOI: 10.1177/0969733008100074.

Gallagher A., Li S., Wainwright P., Jones I. R., Lee D. Dignity in the care of older people: A

review of the theoretical and empirical literature // BMC Nursing. 2008. Vol. 7. DOI: 10.1186/1472-

6955-7-11.

Gould C. C. Solidarity and the problem of structural injustice in healthcare // Bioethics. 2018.

Vol. 32. Iss. 9. DOI: 10.1111/bioe.12474.

Have H. ten, Gordijn B. The diversity of bioethics // Medicine, Health Care and Philosophy.

2013. Vol. 16. Iss. 4. DOI: 10.1007/s11019-013-9505-1.

Have H. ten, Gordijn B. Vulnerability in light of the COVID-19 crisis // Medicine, Health Care

and Philosophy. 2021. Vol. 24. Iss. 2. DOI: 10.1007/s11019-021-10013-8.

Have H. ten, Neves M. D. C. P. Dictionary of Global Bioethics. Springer Nature Switzerland

AG, 2021.

Ienca M., Andorno R. Towards new human rights in the age of neuroscience and

neurotechnology // Life Sciences, Society and Policy. 2017. Vol. 13. Article no. 5. DOI: 10.1186/

s40504-017-0050-1.

International Neurolaw. A Comparative Analysis. Ed. by T. M. Spranger. Springer, 2012.

Jacobson N. A taxonomy of dignity: a grounded theory study // BMC International Health

and Human Rights. 2009. Vol. 9. DOI: 10.1186/1472-698X-9-3.

Jacobson N. Dignity Violation in Health Care // Qualitative Health Research. 2009. Vol. 19(11).

Jacobson N., Silva D. S. Dignity Promotion and Beneficence // Bioethical Inquiry. 2010. Vol. 7.

Jennings B. Solidarity and care as relational practices // Bioethics. 2018. Vol. 32. Iss. 9. DOI:

10.1111/bioe.12510.

Jonsen A. R. Social responsibilities of bioethics // Journal of Urban Health. 2001. Vol. 78. DOI:

10.1093/jurban/78.1.21.

Jonsen A. R. The Birth of Bioethics. Oxford; N. Y., 1998.

Jonsen A. R. The birth of bioethics: the origins and evolution of a demi-discipline // Medical

Humanities Review. 1997. Vol. 11. No. 1.

Kateb G. Human Dignity. Cambridge, 2011.

Keenan J. F. Linking Human Dignity, Vulnerability and Virtue Ethics // Interdisciplinary

Journal for Religion and Transformation in Contemporary Society. 2020. Vol. 6. Iss. 1. DOI:

10.30965/23642807-00601004.

Koch T. Thieves of Virtue. When Bioethics Stole Medicine. L.; Cambridge, 2012.

Kolnai A. Dignity // Philosophy. 1976. Vol. 51. No. 197.

Kravets I. A. “Homo dignus”, the legal status of individual and modern constitutionalism

(Russian, comparative and international context) // Journal of Siberian Fedederal University.

Humanities and Social Sciences. 2021. Vol. 14. Iss. 5. DOI: 10.17516/1997-1370-0747.

Kushner T. Foreword // Schroeder D., Bani-Sadr A. H. Dignity in the 21st Century: Middle

East and West. Springer, 2017.

Kushner T., Palchik G. Introducing “The Great Debates” // Cambridge Quarterly of

Healthcare Ethics. 2021. Vol. 30. Iss. 4. DOI: 10.1017/S0963180121000189.

Luhmann N. Law and social theory: Law as a social system // Northwestern University Law

Review. 1989. Vol. 83. No. 1-2.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 628

Macklin R. Dignity is a useless concept // British Medical Journal. 2003. Vol. 327. DOI: 10.1136/

bmj.327.7429.1419.

Muñoz Terrón J. M. Vulnerable Dignity, Dignified Vulnerability: Intertwining of Ethical

Principles in End-of-Life Care // International Journal of Environmental Research and Public

Health. 2021. Vol. 18. No. 2. DOI: 10.3390/ijerph18020482.

Prainsack B., Buyx A. Solidarity in biomedicine and beyond. Cambridge; N. Y., 2017.

Prainsack B., Buyx A. Solidarity in contemporary bioethics — towards a new approach //

Bioethics. 2012. Vol. 26. Iss. 7. DOI: 10.1111/j.1467-8519.2012.01987.x.

Religious Perspectives on Human Vulnerability in Bioethics. Ed. by J. Tham, A. Garcia,

G. Miranda. Dordrecht; Heidelberg; N. Y.; L., 2014. DOI: 10.1007/978-94-017-8736-9.

Sándor J. Bioethics and Basic Rights: Persons, Humans, and Boundaries of Life // The Oxford

Handbook of Comparative Constitutional Law. Ed. by M. Rosenfeld, A. Sajó. Oxford, 2012. DOI:

10.1093/oxfordhb/9780199578610.013.0 057.

Segers S., Mertes H. Does human genome editing reinforce or violate human dignity? //

Bioethics. 2020. Vol. 34. Iss. 1. DOI: 10.1111/bioe.12607.

Spielman B. Bioethics in law. Totowa; New Jersey, 2007.

Tham J. Introduction: The Principle of Vulnerability: Meeting Ground of Six Religions //

Religious Perspectives on Human Vulnerability in Bioethics. Ed. by J. Tham, A. Garcia,

G. Miranda. Dordrecht; Heidelberg; N. Y.; L., 2014. DOI: 10.1007/978-94-017-8736-9_1.

Tosam M. J. Global bioethics and respect for cultural diversity: how do we avoid moral

relativism and moral imperialism? // Medicine, Health Care and Philosophy. 2020. Vol. 23. Iss. 4.

DOI: 10.1007/s11019-020-09972-1.

Townsend D. L. The Place of Human Dignity in Environmental Adjudication // Oslo Law

Review. 2016. Iss. 1. DOI: 10.5617/oslaw3946.

Wittgenstein L. Philosophical Investigations. Transl. by G. E. M. Anscombe. 3rd ed. Oxford,

1986.

Zumbansen P. Book Review: Law as a Social System // Social and Legal Studies. 2006. Vol. 15.

No. 3. DOI: 10.1177/0964663906066620.

Апресян Р. Г. Нейроэтика: вызовы и недосмотры // Философия. Журнал Высшей школы

экономики. 2020. Т. IV. № 1. DOI: 10.17323/2587-8719-2020-1-13-23.

Бондарь Н. С. Конституционная категория достоинства личности в ценностном измере-

нии: теория и судебная практика // Конституционное и муниципальное право. 2017. № 4.

Варламова Н. В., Васильева Т. А., Колотова Н. В., Сорокина Е. А. Конституционализм: на

циональное и наднациональное измерение. Всероссийская научная конференция с между-

народным участием к 95-летию со дня рождения В. А. Туманова // Государство и право.

2021. № 12.

Гаджиев Г. А. Онтология права: критическое исследование юридического концепта дей-

ствительности. М., 2013.

Гинзбург Ю. Мысли о главном // Паскаль Б. Мысли / пер. с фр. Ю. А. Гинзбург. М., 1995.

Дубровский Д. И. Нейроэтика: некоторые актуальные философско-методологические

вопросы // Философия. Журнал Высшей школы экономики. 2020. Т. IV. № 1.

Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В. Д. Зорькина. М., 2013.

Конституция и права человека: современная доктрина и практика: монография / под

ред. Т. А. Васильевой, Н. В. Варламовой. М., 2021.

Кравец И. А. Homo Dignus в философском и правовом дискурсе: человеческое достоин-

ство и философия конституционализма // Вопросы философии. 2020. № 2.

Кравец И. А. Достоинство личности: диалог теории, конституционных норм, междуна-

родных регуляторов и социальной реальности // Журнал российского права. 2019. № 1.

Крылатова И. Ю. Отдельные аспекты достоинства личности через призму реализации

стратегии национального развития России // Конституционное и муниципальное право.

2016. № 9.

Лапаева В. В. Право техногенной цивилизации перед вызовами технологической дегу-

манизации // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2021. № 3. DOI: 10.17323/2072-

8166.2021.3.4.35.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 29

Невинский В. В. Конституция Российской Федерации и достоинство человека (воспоми-

нание о будущем) // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 11.

Паскаль Б. Мысли / пер. с фр. Ю. А. Гинзбург. М., 1995.

Романовский Г. Б. Конституционная правосубъектность граждан в условиях геномной

медицины // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2017. Вып. 37. DOI:

10.17072/1995-4190-2017-37-260-271.

Современная модель государственной власти в Российской Федерации. Вопросы совер-

шенствования и перспективы развития: монография / под ред. А. Т. Карасева. М., 2019.

Третьяков Д. Принцип добровольного и информированного согласия в практике Евро-

пейского Суда по правам человека // Прецеденты Европейского Суда по правам человека.

Права человека и биомедицина. Специальный выпуск. М., 2018.

Филипова И. А. Нейротехнологии: развитие, применение на практике и правовое регу-

лирование // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. 2021. № 3.

References

Andorno R. Human dignity and human rights as a common ground for a global bioethics.

Journal of Medicine and Philosophy, 2009, vol. 34, iss. 3, pp. 223—240. DOI: 10.1093/jmp/jhp023.

Andorno R. The dual role of human dignity in bioethics. Medicine, Health Care and Philosophy,

2013, vol. 16, iss. 4, pp. 967—973. DOI: 10.1007/s11019-011-9373-5.

Andorno R., Pele A. Human Dignity. Encyclopedia of Global Bioethics. Ed. by H. ten Have.

Springer, 2015. DOI: 10.1007/978-3-319-05544-2_231-1.

Apresyan R. G. Neuroethics: Challenges and Omissions. Filosofiya. Zhurnal Vysshey shkoly

ekonomiki, 2020, vol. IV, no. 1, pp. 13—23. (In Russ.) DOI: 10.17323/2587-8719-2020-1-13-23.

Bloch E. Natural law and human dignity. Translated by D. J. Schmidt. Cambridge, 1996. 323 p.

Bondar’ N. S. Constitutional category of human dignity in value-based measurement: theory

and court practice. Konstitutsionnoe i munitsipal’noe pravo, 2017, no. 4, pp. 19—31. (In Russ.)

Bracanovic T. Respect for cultural diversity in bioethics. Empirical, conceptual and normative

constraints. Medicine, Health Care and Phil osophy, 2011, vol. 14, iss. 3, pp. 229—236. DOI: 10.1007/

s11019-010- 9299 -3.

Chochinov H. M. Dignity-Conserving Care — A New Model for Palliative Care: Helping the

Patient Feel Valued. JAMA, 2002, vol. 287, no. 17, pp. 2253—2260. DOI: 10.1001/jama.287.17.2253.

Clay Sorum P. In Search of Cognitive Dignity: The Diagnostic Challenges of Primary Care.

Medical Decision Making, 2017, vol. 37, no. 1, pp. 6—8. DOI: 10.1177/0272989X16662643.

Cochrane A. Undignified Bioethics. Bioethics, 2010, vol. 24, iss. 5, pp. 234—241. DOI:

10.1111/j.1467-8519.2009.01781. x.

Commentary on the Constitution of the Russian Federation. Ed. by V. D. Zor’kin. Moscow,

2013. 1040 p. (In Russ.)

Constitution and human rights: modern doctrine and practice. Ed. by T. A. Vasil’eva,

N. V. Varlamova. Moscow, 2021. 400 p. (In Russ.)

Dubrovskiy D. I. Neuroethics: Some Relevant Philosophical and Methodological Issues.

Filosofiya. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki, 2020, vol. IV, no. 1, pp. 24—41. (In Russ.)

Düwell M. Bioethics: Methods, theories, domains. London; New York, 2013. 320 p.

Düwell M. On the border of life and death: human dignity and bioethics. The Cambridge

Handbook of Human Dignity: Interdisciplinary Perspectives. Ed. by M. Düwell, J. Braarvig,

R. Brownsword, D. Mieth. Cambridge, 2014. Pp. 526—534.

Düwell M., Braarvig J., Brownsword R., Mieth D. Why a handbook on human dignity? The

Cambridge Handbook of Human Dignity: Interdisciplinary Perspectives. Cambridge, 2014.

Pp. XVII—XXII.

Filipova I. A. Neurotechnologies: Development, practical application and regulation. Vestnik

of Saint Petersburg University. Law, 2021, no. 3, pp. 502—521. (In Russ.)

Finnis J. Natural Law and Natural Rights. Oxford, 1986. 442 p.

Gadzhiev G. A. Ontology of the law (critical analysis of the legal concept of reality). Moscow,

2013. 320 p. (In Russ.)

Gallagher A. Dignity as a virtue: appreciating ambiguity. Nursing Ethics, 2009, vol. 16, iss. 2,

pp. 145—146. DOI: 10.1177/0969733008100074.

Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 630

Gallagher A., Li S., Wainwright P., Jones I. R., Lee D. Dignity in the care of older people: A

review of the theoretical and empirical literature. BMC Nursing, 2008, vol. 7. Article no. 11. DOI:

10.1186/1472-6955 -7-11.

Ginzburg Yu. Thoughts on the main thing. In Pascal B. Thoughts (Pensées). Translated by

Yu. A. Ginzburg. Moscow, 1995. Pp. 5—37. (In Russ.)

Gould C. C. Solidarity and the problem of structural injustice in healthcare. Bioethics, 2018,

vol. 32, iss. 9, pp. 541—552. DOI: 10.1111/bioe.12474.

Have H. ten, Gordijn B. The diversity of bioethics. Medicine, Health Care and Philosophy,

2013, vol. 16, iss. 4, pp. 635—637. DOI: 10.1007/s11019-013-9505-1.

Have H. ten, Gordijn B. Vulnerability in light of the COVID-19 crisis. Medicine, Health Care

and Philosophy, 2021, vol. 24, iss. 2, pp. 153—154. DOI: 10.1007/s11019-021-10013-8.

Have H. ten, Neves M. D. C. P. Dictionary of Global Bioethics. Springer Nature Switzerland

AG, 2021. 1090 p.

Ienca M., Andorno R. Towards new human rights in the age of neuroscience and

neurotechnology. Life Sciences, Society and Policy, 2017, vol. 13, article no. 5, pp. 1—27. DOI:

10.1186/s40504-017-0050-1.

International Neurolaw. A Comparative Analysis. Ed. by T. M. Spranger. Springer, 2012. XII, 412 p.

Jacobson N. A taxonomy of dignity: a grounded theory study. BMC International Health and

Human Rights, 2009, vol. 9. Article no. 3. DOI: 10.1186/1472-698X-9-3.

Jacobson N. Dignity Violation in Health Care. Qualitative Health Research, 2009, vol. 19(11),

pp. 1536—1547.

Jacobson N., Silva D. S. Dignity Promotion and Beneficence. Bioethical Inquiry, 2010, vol. 7,

pp. 365—372.

Jennings B. Solidarity and care as relational practices. Bioethics, 2018, vol. 32, iss. 9, pp. 553—

561. DOI: 10.1111/bioe.12510.

Jonsen A. R. Social responsibilities of bioethics. Journal of Urban Health, 2001, vol. 78, pp. 21—

28. DOI: 10.1093/jurban/78.1.21.

Jonsen A. R. The Birth of Bioethics. Oxford; New York, 1998.

Jonsen A. R. The birth of bioethics: the origins and evolution of a demi-discipline. Medical

Humanities Review, 1997, vol. 11, no. 1, pp. 9—21.

Kateb G. Human Dignity. Cambridge, 2011. 256 p.

Keenan J. F. Linking Human Dignity, Vulnerability and Virtue Ethics. Interdisciplinary

Journal for Religion and Transformation in Contemporary Society, 2020, vol. 6, iss. 1, pp. 56—

73. DOI: 10.30965/23642807-00601004.

Koch T. Thieves of Virtue. When Bioethics Stole Medicine. London; Cambridge, 2012. 376 p.

Kolnai A. Dignity. Philosophy, 1976, vol. 51, no. 197, pp. 251—271.

Kravets I. A. “Homo dignus”, the legal status of individual and modern constitutionalism

(Russian, comparative and international context). Journal of Siberian Fedederal University.

Humanities and Social Sciences, 2021, vol. 14, iss. 5, pp. 621—635. DOI: 10.17516/1997-1370-0747.

Kravets I. A. Homo Dignus in Philosophical and Legal Discourse: Human Dignity and

the Philosophy of Constitutionalism. Voprosy filosofii, 2020, no. 2, pp. 26—37. (In Russ.) DOI:

10.21146/0042-8744-2020-2-26-37.

Kravets I. A. Human Dignity: Dialogue of Theory, Constitutional Norms, International

Regulators and Social Reality. Journal of Russian Law, 2019, no. 1, pp. 111—128. (In Russ.) DOI:

10 . 1 2 73 7/ a r t _ 2 0 19 _ 1 _ 8 .

Krylatova I. Yu. Particular aspects of personal dignity through the prism of implementation

of strategy of national development of Russia. Konstitutsionnoe i munitsipal’noe pravo, 2016,

no. 9, pp. 32—34. (In Russ.)

Kushner T. Foreword. In Schroeder D., Bani-Sadr A. H. Dignity in the 21st Century: Middle

East and West. Springer, 2017.

Kushner T., Palchik G. Introducing “The Great Debates”. Cambridge Quarterly of Healthcare

Ethics, 2021, vol. 30, iss. 4. DOI: 10.1017/S0963180121000189.

Lapaeva V. V. The Law of a Technogenic Civilization to Face Technological Dehumanization

Challenges. Pravo. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki, 2021, no. 3, pp. 4—35. (In Russ.) DOI:

10.17323/2072-8166.2021.3.4.35.

Журнал российского права. 2022. Т. 26. № 6 31

Luhmann N. Law and social theory: Law as a social system. Northwestern University Law

Review, 1989, vol. 83, no. 1-2, pp. 136—150.

Macklin R. Dignity is a useless concept. British Medical Journal, 2003, vol. 327, pp. 1419—1420.

DOI: 10.1136/bmj.327.7429.1419.

Muñoz Terrón J. M. Vulnerable Dignity, Dignified Vulnerability: Intertwining of Ethical

Principles in End-of-Life Care. International Journal of Environmental Research and Public

Health, 2021, vol. 18, no. 2, pp. 482. DOI: 10.3390/ijerph18020482.

Nevinskiy V. V. The constitution of the Russian Federation and dignity of a person (recollection

of the future). Konstitutsionnoe i munitsipal’noe pravo, 2013, no. 11, pp. 48—54. (In Russ.)

Paskal’ B. Thoughts (Pensées). Translated by Yu. A. Ginzburg. Moscow, 1995. 480 p. (In Russ.)

Prainsack B., Buyx A. Solidarity in biomedicine and beyond. Cambridge; New York, 2017. 248 p.

Prainsack B., Buyx A. Solidarity in contemporary bioethics — towards a new approach.

Bioethics, 2012, vol. 26, iss. 7, pp. 343—350. DOI: 10.1111/j.1467-8519.2012.01987.x.

Religious Perspectives on Human Vulnerability in Bioethics. Ed. by J. Tham, A. Garcia,

G. Miranda. Dordrecht; Heidelberg; New York; London, 2014. 276 p. DOI: 10.1007/978-94-017-

8736-9.

Romanovskiy G. B. Constitutional Status of Citizens in the Context of Genomic Medicine.

Vestnik Permskogo universiteta. Yuridicheskie nauki, 2017, iss. 37, pp. 260—271. (In Russ.) DOI:

10.17072/1995-4190-2017-37-260-271.

Sándor J. Bioethics and Basic Rights: Persons, Humans, and Boundaries of Life. The Oxford

Handbook of Comparative Constitutional Law. Ed. by M. Rosenfeld, A. Sajó. Oxford, 2012.

Pp. 1142—1165. DOI: 10.1093/oxfordhb/9780199578610.013.0057.

Segers S., Mertes H. Does human genome editing reinforce or violate human dignity?

Bioethics, 2020, vol. 34, iss. 1, pp. 33— 40. DOI: 10.1111/bioe.12607.

Spielman B. Bioethics in law. Totowa; New Jersey, 2007. 186 p.

Tham J. Introduction: The Principle of Vulnerability: Meeting Ground of Six Religions.

Religious Perspectives on Human Vulnerability in Bioethics. Ed. by J. Tham, A. Garcia,

G. Miranda. Dordrecht; Heidelberg; New York; London, 2014. Pp. 1—7. DOI: 10.1007/978-94-

017-8736-9_1.

The modern model of state power in the Russian Federation. Enhancement issues and

perspectives of development. Ed. by A. T. Karasev. Moscow, 2019. 192 p. (In Russ.)

Tosam M. J. Global bioethics and respect for cultural diversity: how do we avoid moral

relativism and moral imperialism? Medicine, Health Care and Philosophy, 2020, vol. 23, iss. 4,

pp. 611—620. DOI: 10.1007/s11019-020-09972-1.

Townsend D. L. The Place of Human Dignity in Environmental Adjudication. Oslo Law

Review, 2016, iss. 1, pp. 27—50. DOI: 10.5617/oslaw3946.

Tret’yakov D. The principle of voluntary and informed consent in the practice of the European

Court of Human Rights. Pretsedenty Evrope yskogo Suda po pravam cheloveka. Prava chelo vek a

i biomeditsina. Spetsial’nyy vypusk. Moscow, 2018. Pp. 11—16. (In Russ.)

Varlamova N. V., Vasil’eva T. A., Kolotova N. V., Sorokina E. A. Constitutionalism: national and

supranational dimensions. All-Russian Scientific Conference with international participation devoted

to the 95th anniversary of V. A. Tumanov. State and Law, 2021, no. 12, pp. 195—210. (In Russ.)

Wittgenstein L. Philosophical Investigations. Transl. by G. E. M. Anscombe. 3rd ed. Oxford,

1986. 250 p.

Zumbansen P. Book Review: Law as a Social System. Social and Legal Studies, 2006, vol. 15,

no. 3, pp. 453—461. DOI: 10.1177/0964663906066620.

Информация об авторе

И. А. Кравец, заведующий кафедрой теории и истории государства и права, конституци-

онного права Новосибирского национального исследовательского государственного универ-

ситета, доктор юридических наук, профессор. ResearcherID: N-9219-2015

ResearchGate has not been able to resolve any citations for this publication.

Neurotechnologies: Development, practical application and regulation

Article

Full-text available

Jan 2021

Irina Filipova

Neurotechnology is one of the groups of technologies called disruptive or cross-cutting digital technologies. The spread of these technologies in many sectors of the economy can radically change human society. The state contributes to the development of technology when it implements strategic development programs and creates special legislation. The lack of regulation is an obstacle to the development and dissemination of this technology in practice. Therefore, the regulation of artificial intelligence technologies is actively created in the modern world. The law practically does not regulate other cross-cutting technologies, including neurotechnologies. The uncertainty of the further development of technologies and the impossibility of accurate forecasting of development explain the lack of regulation. At the same time, neurotechnologies are increasingly used in practice (neural implants, neural interfaces). According to experts, the pace of development of neurotechnologies in the next decade will lead to an explosive increase in their distribution in society. The subject of research in this article is the study of the need for the creation of special regulation. The objectives of the study include the analysis of risks associated with the development of neurotechnologies and the substantiation of opportunities to eliminate risks through legal regulation. Methods of system analysis, abstraction, legal modelling, the formal-logical method and the comparativelegal method are used in this study. The result of the work includes a greater likelihood of the future integration of the human body and artificial intelligence into a single system due to the development of neurotechnologies, which will require a rethinking of some personal and socio-economic human rights.

«Homo Dignus», the Legal Status of the Individual and Modern Constitutionalism (Russian, Comparative and International Context)

Article

Full-text available

May 2021

Igor Kravets

The article analyzes homo dignus («a worthy person») as a theoretical, constitutional and legal concept; secular and theological approaches to understanding human dignity, differences between the Roman concept of «dignitas» and the theological concept of «image of God» («imago Dei»); the problem of constitutional-legal and wider legal regulation of human dignity in the domestic and international context is investigated. The author notes that the legal concept of an individual interacts with the legal concept of human dignity and the forms of their interaction are diverse. 1) The dignity of the individual is the legal basis for the structure and elements of the legal status of man and citizen; 2) a person possesses dignity in the case of his full legal capacity, and in the case of limited or lost legal capacity; 3) the dignity is possessed by a person who can have various relations with the state: a stateless person, a citizen, a bipatride or a polypatride, an alien in the territory of the state; 4) the idea of dignity and the idea of equality, combining in the field of law, stimulate the generation of a new paradigmatic thinking in the form of equal dignity. This article substantiates the concept of «constitutionalism of human dignity» from the standpoint of the Russian, comparative and international context. The article uses methods of discursive and comparative legal analysis, the method of constitutional design, specific historical and formal legal methods of analysis. It is concluded that a complex constitutional legal institution of the personhood dignity has been gradually forming in Russia. This institution is a constitutional and legal innovation in the structure of the foundations of the legal status of a person and citizen

Vulnerable Dignity, Dignified Vulnerability: Intertwining of Ethical Principles in End-of-Life Care

Article

Full-text available

Jan 2021
Int J Environ Res Publ Health

José-María Muñoz-Terrón

The aim of this article is to analyze how dignity and vulnerability, as declared principles of bioethics, both can be seen in a new light when they are thought of together, in their intertwining, in order to outline a proposal for an analytical framework for end-of-life care. It is thus shown, on the one hand, that the demand for respect for the equal dignity of every person, linked by the different anthropological and ethical theories to their autonomy as a rational agent, also refers to their fragile, vulnerable, and interdependent character, as an embodied subjectivity, sustained by a complex web of care. On the other hand, the vulnerability of these selves as others, constituted by the radical appeal of everything that affects them socially, emotionally, sensitively, and by their need for recognition and attention, would be pathological if it did not include the impulse towards autonomy, which, although precarious and connotative, requires dignified and equitable treatment. This intertwining of both principles points to a phenomenological conception of the person as a corporeal social existence, from which a number of studies on the attention to dignity and vulnerability at the end of life are analyzed.

Global bioethics and respect for cultural diversity: how do we avoid moral relativism and moral imperialism?

Article

Full-text available

Dec 2020
Med Healthc Philos

Mbih Jerome Tosam

One of the major concerns of advocates of common morality is that respect for cultural diversity may result in moral relativism. On their part, proponents of culturally responsive bioethics are concerned that common morality may result in moral imperialism because of the asymmetry of power in the world. It is in this context that critics argue that global bioethics is impossible because of the difficulties to address these two theoretical concerns. In this paper, I argue that global bioethics is possible if we adopt a culturally responsive and self-critical attitude towards our moral values and those of others. I use the example of women’s reproductive autonomy in indigenous African culture to show that the difference between the leading Euro-American and indigenous African construal of autonomy is that the former ascribes greater weight on individual self-determination while the latter emphasizes responsibilities towards the community. One develops dignity in virtue of their capacity for communing with others. Hence, women have rights, but as members of the community, they also have obligations including the duty to procreate. The involvement of the family in reproductive decisions does not contravene women’s dignity and human rights. In applying the principle of autonomy in this communitarian context, one has to be sensitive to these ontological and moral specificities. The aim of global bioethics should not be to reach common grounds at all costs; any common norms should be the result of a negotiated democratic dialogue between cultures and not the result of imposition by the preponderant culture(s).

Linking Human Dignity, Vulnerability and Virtue Ethics

Article

Full-text available

Jul 2020

James F. Keenan

An ethics of vulnerability, that develops out of an imago Dei /human dignity presupposition, can provide a foundation for a virtue ethics that orients us toward the right responsiveness to contemporary challenges. It explores a vulnerability rooted in imago Dei language and then further develops a vulnerability foundation that is based not primarily on need but on capacity. It concludes offering particular virtues (humility, vigilance, mercy and hospitality) that help in the practice of recognizing human dignity.

Human Dignity: Dialogue of Theory, Constitutional Norms, International Regulators and Social Reality

Article

Full-text available

Mar 2019

Constitutionalism: national and supranational dimensions. All-Russian Scientific Conference with international participation devoted to the 95th anniversary of V.A. Tumanov

Article

Jan 2021

Natalia V. Varlamova

All-Russian Scientific Conference with international participation “Constitutionalism: national and supranational dimensions” devoted to the 95th anniversary of V.A. Tumanov was held on the 20 of October 2021 in the Institute of State and Law of the RAS. It was attended by 52 doctors and 32 candidates of science who represented four foreign countries, 14 constituent entities of the Russian Federation, 31 research institutes and universities. During the memorial part of the conference his friends and colleagues, who worked with him in different years, shared their memories about V.A. Tumanov. The participants of the conference also discussed a wide range of problems, to this or that degree connected with the scientific interests of V.A. Tumanov: teleological aspects of constitutionalism, universalization of constitutional principles and preservation of the national constitutional identity, evolution of the federalism and local self-government, development of the constitutional review and ensuring of human rights and freedoms

Vulnerability in light of the COVID-19 crisis

Article

Apr 2021

Homo Dignus in Philosophical and Legal Discourse: Human Dignity and the Philosophy of Constitutionalism

Article

Jan 2020

Igor Kravets

The article discusses the issues of identifying human dignity in philosophical and legal discourse, examines the nature and essence of dignity, its relationship with self-esteem and self-worth; the origin and use of “dignitas” within the framework of the Roman tradition; the importance of the category “dignity” in modern legal, political and ethical discussion; critical reflection of the views of I. Bentham on human rights, their influence on the modern status of the human dignity; the role of legal polymorphism in understanding human dignity as a legal category; the use of the term “dignity” in an ethical, philosophical and legal context; correlation of moral, existential and legal values of human dignity; the challenge of overcoming philosophical skepticism regarding dignity through modern legal forms, legal polymorphism and the existential value of dignity. The paper assesses the prospects of rise of human dignity in modern jurisprudence from the standpoint of philosophical and meta-legal analysis; reveals the heuristic value and integrative function of human dignity. The purpose of the article is to reveal the significance of philosophical-ethical, existential and constitutionallegal dialogue around human dignity; the connection of justice, dignity and legal order; the role of constitutionalism and international legal acts in the creation of various legal forms of human dignity; the influence of modern cultural diversity on the secularization and universalization of human dignity. The discursive approach and critical rationalism in legal research, the methods of dialectics, legal hermeneutics and legal engineering are used; they allow us to determine the expressive nature of legal norms on dignity, the meta-legal nature and polysemic significance of human dignity in modern philosophy of law, Russian constitutional and international jurisprudence.

Does human genome editing reinforce or violate human dignity?

Article

Jun 2019

Germline genome editing is often disapproved of at the international policy level because of its possible threats to human dignity. However, from a critical perspective the relationship between this emerging technology and human dignity is relatively understudied. We explore the main principles that are referred to when ‘human dignity' is invoked in this context; namely, the link with eugenics, the idea of a common genetic heritage, the principle of equal birth and broader equality and justice concerns. Yet the concept is also used in favour of germline genome editing as it might improve the overall well‐being of future generations. We conclude that dignity concerns do not justify a complete ban on safe heritable genome editing but should inform the implementation of side constraints to ensure that the value judgements about human traits that are inherent in this practice do not result in a diminished basic respect for those people affected by them.

Bioneuroconstitutionalism and Dignity: Theoretical Foundations, Dialogue of Ethical and Legal Requirements and Prospects for Interaction (Part II). Journal of Russian Law, 2022, vol. 26, no. 6, pp. 5—31. (In Russ.)

Abstract

Recommended publications

Bioneuroconstitutionalism and Dignity: Theoretical Foundations, Dialogue of Ethical and Legal Requir...

Kravets I. (2022) Konstitutsionnaya bioyurisprudentsiya i dostizhenie bioeticheskogo blagopoluchiya...

The Coexistence of Human Dignity and Human Rights

Kravets I. (2022) Konstitutsionnaya bioyurisprudentsiya i dostizhenie bioeticheskogo blagopoluchiya...